Он привычно потянулся, чтобы вернуть застоявшимся мышцам ощущение реальности. Потом повернулся на бок посмотреть на неожиданно свалившуюся на его голову жену. Рэннальф был вполне удовлетворен вчерашним вечером — тело жены оказалось таким нежным, от него исходил тонкий запах лилии, лаванды и каких-то полевых трав, названия которых он не знал, но с детства помнил, как приятно вдыхать ароматы луга.
Кэтрин свернулась калачиком почти на самом краю кровати, голубоватые веки ее подрагивали — Рэннальф знал: это означает, что ей снятся кошмары. Он задумчиво глядел на нее, и этот маленький комочек все больше напоминал ему забывшегося сном беззащитного щенка. Он и сам удивился той нежности, которая вдруг обнаружилась в его душе по отношению к этой хрупкой женщине.
Интересно, что чувствовала она вчера, когда он так ненасытно упивался ее телом? А вообще-то, какая ему разница, что она чувствовала? Бог не наделил женщину душой, ей надлежит лишь повиноваться своему мужу! Он задавал себе подобные глупые вопросы и сам отвечал на них. Хотя, конечно, было бы неплохо, если бы она тоже получила удовольствие. Почему-то хотелось, чтобы его жена радовалась их близости. И чтобы ей было хорошо, чтобы у них все ладилось, чтобы она полюбила его детей и его! «Тьфу ты! — ругнулся он про себя. — Что за чепуха лезет в голову!» У него хватит сил сломить любое сопротивление и заставить жену повиноваться! Однако отчего-то последний вывод отдавал горечью, а когда он подумал, что Кэтрин все-таки полюбит его, то эта мысль отозвалась ликованием. «Ладно, поживем — увидим! И хватит киснуть!»
Кэтрин сидела в кругу женщин в покоях королевы, вышивала, но не участвовала в беседе, а непрерывно думала о муже. Она много размышляла о нем эти две недели после своего замужества. Рэннальф действительно оказался необычным и непредсказуемым человеком, но она больше не боялась его.
Она подчинилась воле короля и королевы, и ее больше не держали как пленницу. Свобода и несколько разговоров с леди Уорвик многому научили ее. Необходимо понять характер Рэннальфа. Ей нужно разобраться в нем, в его душе, потому что в политической ситуации она уже разобралась и была слишком взволнована, чтобы осуждать его за то, что ему пришлось сделать. Часто он бывал суровым, даже грубым, но Кэтрин казалось, что за этим скрывается отчаянная попытка что-то утаить. Что? Слишком нежное сердце? Прекрасно, если так, тем более что дурные его манеры — наименьшая среди ее проблем. Трудно понять человека, который никогда не объясняет свои поступки. Он привык повелевать и не считал нужным оправдывать свои действия. Он никогда не требовал, чтобы другие растолковывали свои поступки, поэтому Кэтрин не осуждала его.