– То, что ты рассказал под гипнозом?
– Да, я вдохновлялся своими подлинными воспоминаниями.
– Но откуда взялся старик со светящимися волосами?
– Мы у конца пути, Мат, а ты все еще не понял.
– Ответь на мой вопрос. Кто этот старик?
– Нет ответа. Надо преклониться перед тайной. Подумай о своей вере. Ты мог бы ее рационально обосновать? Мог бы ты ее объяснить? И тем не менее ты никогда не сомневался в существовании Бога.
– А в чем состоит Обручение с Тьмой?
Люк улыбнулся.
– Это невозможно сформулировать. Ни словами, ни даже мысленно. Конечно, тебе представляется договор, сделка, все эти глупости в духе Фауста. Но Обручение с Тьмой – непередаваемое ощущение. Ощущение вливающейся в тебя силы, которая ведет тебя дальше по жизни. Сатана спас не того, кем я был. Он породил новое существо.
Я сказал с насмешкой:
– Ты всего лишь один из череды «лишенных света».
– Не рядовой, и ты это знаешь. Посланник. Вестник. Я проникаю в сознание людей и передаю Его слово. Я создаю своих собственных одержимых. Я собираю свой легион!
Я приготовился забросать его вопросами. Мне необходимо было знать всю историю. Но Люк меня опередил:
– Ты помнишь Кюрзефа?
– Нашего учителя истории?
– Он говорил: «Первые сражения даются во имя родины или свободы. Последние – для истории». Это наше последнее сражение, Мат. Последнее в нашей черной истории. Когда ты узнаешь правду, ты поймешь, что это я тебя создал. Я единственный смысл твоей жизни.
– Расскажи мне все. И позволь судить самому.
Люк откинул голову.
С отсутствующим, почти отрешенным видом он начал свое повествование.
Апрель 1978
Когда мальчик вышел из комы, от него не отходил счастливый Мориц Бертрейн. То, что одиннадцатилетний Люк вернулся к жизни после клинической смерти, было его заслугой. Его победой, которая будет вписана в учебники медицины.
Два года Люк прожил в Лозанне у Белтрейна, который мало того что кормил и воспитывал ребенка, но еще содержал его мать-алкоголичку. Ему хотелось вытянуть из своего подопечного главное: что он видел на том берегу.
Белтрейн долгие годы носил личину. Холостяк, преданный лишь своей профессии, он считался образцовым ученым. На самом деле за этим обличьем скрывался маньяк, одержимый злом и его безусловным превосходством. Он полагал, что кома – это камера-обскура, в которой появляются образы, пришедшие из иного мира: мира добра и мира зла. Белтрейн жаждал заглянуть в потустороннюю тьму. Он искал темные силы в человеческом сознании. Мечтал стать первопроходцем во владениях Сатаны.
Но Люк ничего не помнил. Зато его действия говорили сами за себя. Ему нравилось мучить животных. Он был патологически сексуален. Любил одиночество. Люк – потенциальный убийца. Нарыв, готовый вскрыться. Белтрейн с жадностью следил за этим превращением и поощрял его – в его глазах то было наследие мрака, черная сила, вырвавшаяся из ада, чтобы дать ему знание.