У ее локтя монах в зеленой рясе прокричал:
- Чудо! Мы молились, и чудо нам было явлено! Слава Господу!
Аш заорала, обращаясь сразу и к Рочестеру, и к Флоре дель Гиз:
- Какого хрена? Чего это они?
Уже почти рассвело, было утро пятнадцатого ноября 1476 г. Во рту Аш ощущала студеный привкус северо-восточного ветра. Она успела заметить длинные вереницы людей, бегом устремляющихся к городским стенам, привыкнув подсчитывать количество людей на поле боя, она сразу определила: добрая часть двух тысяч, и мужчин, и женщин. и детей.
Наклонившись к амбразуре, она дотронулась рукой до стены над северо-западными воротами Дижона и ощутила ее надежность.
Она приложила к глазам рукавицу, загораживаясь от солнца, встававшего справа, прислушиваясь, что же так ритмично кричат. Зрелище перед ней заставило ее тут же забыть о криках.
Стены Дижона теперь окружал больший "город" - представляющий собой лагерь осаждающей армии визиготов. В свете дня были ясно видны его улицы и площадки для собраний; его бараки с крышами, покрытыми мхом, арийские часовни и армейские рынки. За два месяца они успели приобрести устрашающе стабильный вид. Ряд за рядом выбеленные солнцем, потрепанные непогодой палатки уходили вдаль, в белый туман. Они занимали все пространство от Дижона до северного края леса.
Глаза Аш заслезились от холодного ветра, и она охватила взглядом весь размах визиготского лагеря: большие щиты, укрытия; огороженные парки осадных машин; подкопы (сапы) и траншеи, подползающие к стенам города... и тысячи тысяч вооруженных людей.
"Боже! И теперь мы тут, в городе - что я наделала?"
Высунувшись дальше, она различила на западе сгоревшие остатки больших деревянных щитов, прикрывающих не менее четырех массивных бомбард. Сама пушка казалась нетронутой - на расстоянии было видно, что пушечные расчеты уже выползают и начинают раздувать погасшие костры.
Иней покрывал каждую травинку. Среди десятков разнообразных невредимых баллист, требушетов и пушек, она увидела несколько почерневших участков травы и рухнувших палаток. Светловолосые рабы замерзшими руками неспешно разгребали следы пожара; она слышала, как назиры криками подгоняют их. Голоса отчетливо доносились через холодный воздух.
На востоке она не увидела никаких следов нападения, даже ни одной сгоревшей палатки.
"Эти два нападения даже следа не оставили в их лагере".
Она высунулась еще дальше, чувствуя, как за ней толпятся ее люди; и перевела взгляд на север.
Отсюда, в трех-четырех сотнях ярдов, позади своих траншей и вне пределов попадания из луков и аркебуз, люди казались маленькими; но ливреи вполне различимы. Она ни на ком не увидела форму Фарис с изображением бронзовой головы. Глаза слезились от ветра, и ей не было отчетливо видны очертания шатров и цвета вымпелов. Подняв голову, она перевела взгляд дальше, к горизонту.