Федя потянулся к Орысе прощаться, но профессор спросил:
— Разве вы не поедете с нами?
— С удовольствием, — обрадовался Гриднев.
Бухарцев сунул Лене руку:
— Повидаемся в Москве. Давай к нам в столицу с Глебом…
— Спасибо, спасибо, — закивала Лена.
Скворцов-Шанявский поцеловал ей руку и загадочно улыбнулся.
— Вы подарили мне очаровательный вечер, Леночка, — проговорил он с чувством.
— Мне очень приятно, если это так, — сказала Ярцева.
Профессор со спутниками сели в машину. Они махали ей руками, Лена отвечала. До тех пор, пока автомобиль не свернул за дом.
Она поднялась к себе. Глядя на праздничный стол, где оставалось ещё много еды, подумала, что лучше бы позвала подруг с работы. Было бы непринуждённо, весело, девчонки воздали бы должное угощению. Да и не разбрелись бы так рано.
Лена стала убирать со стола. Забила холодильник, часть блюд определила на балкон. Потом перемыла посуду, расставила все по местам. И когда вся квартира была прибрана, сердце сжала невыносимая тоска. Праздник отгорел как свеча. Остался оплывший огарок кратковременного, так и не состоявшегося счастья. Еле сдерживая слезы, Лена прошла в спальню, сняла халат, достала ночную рубашку, ещё новенькую, в целлофановом пакете — подарок матери. Мягкая невесомая ткань ласкала тело.
— Для чего это все? Для кого? — шептала Лена, глядя в зеркало.
Жалость рвала душу. Жалость к себе, за свои неоправдавшиеся желания. Снова накинув халатик, она пошла на кухню. Взяла из оставленной кем-то пачки сигарету, закурила. Второй раз в жизни. Дым саданул горло, но вместе с ним входило какое-то странное успокоение, перед глазами поплыло…
И вдруг — дверной звонок. Лена побежала в прихожую, уверенная, что сейчас увидит Глеба.
На пороге стоял Скворцов-Шанявский.
— Ой! — воскликнула она, запахивая полы халата. — Извините, я уже…
— Это вы меня извините, — смущённо проговорил профессор. — Примете?
— Пожалуйста! — пропустила его в квартиру Ярцева. — Я переоденусь…
— Нет-нет! Не надо… Я, собственно, на пару минут. Что Глеб? — спросил он озабоченно, снимая пальто.
Лена развела руками, мол, все так же.
— Он мне так нужен, — сказал Валерий Платонович, приглаживая обеими руками волосы.
— Я все ещё надеюсь, позвонит, — грустно сказала Лена и спросила: — Ну как, проводили?
— Да-да, — ответил профессор, направляясь за Леной в комнату. — Посадили в вагон. Ваш Эдисон остался. Мне кажется, Орыся сразила его наповал.
— А Эрик где?
— По-моему, уже спит, — улыбнулся профессор. — Понимаете, Леночка, мне показалось, что вам было грустно оставаться одной. Или я ошибаюсь? — Скворцов-Шанявский внимательно посмотрел на неё.