Господи, она как морская нимфа, поднявшаяся из глубины вод, дикая, прекрасная, соблазнительная.
Дункан подождал, пока она затихнет под простынями, опустился в кресло у камина и вытянул ноги.
Огонь в камине давно погас, стало прохладно, но у Дункана не было сил снова развести его.
Он мрачно огляделся в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы укрыться, но ничего не нашел.
В комнате не было ничего, что напоминало бы фантазии его бывшей жены.
Почти рядом с его креслом лежала кожаная сумка с травами. Дункан посмотрел на нее с горькой иронией.
Не устроиться ли на полу, подложив сумку под голову, пока его жена-девственница спит в постели в нескольких шагах от него. Он схватил сумку и положил себе на колени. Пусть хоть сумка их согреет, раз не приходится рассчитывать на большее.
Но ничто не могло его согреть. Даже дюжина девиц в постели, а сверху гора теплых овчин.
Потому что холод был у него внутри.
Что за сукин сын осмелился воткнуть ему в глаза раскаленные иглы! Дункан вскочил на ноги, готовый наказать наглеца, и тут же снова рухнул в кресло. От резкого движения голову пронзила невыносимая боль.
Он застонал.
За раскаленные иглы он принял солнечные лучи, пробившиеся сквозь ставни.
Ради всех святых, что с ним произошло? Неужели он перепил накануне?
Возможно.
Никогда еще ему не было так плохо. И почему он спал в кресле, а не в своей кровати?
Дункан снова застонал и прикрыл ладонью глаза. Щурясь от яркого солнечного света, поискал глазами оруженосца Локлана.
Обычно юноша спал на низкой кушетке у камина, но сейчас его нигде не было видно. Как, впрочем, и самой кушетки.
И этот камин вовсе не его.
Что за странная незнакомая спальня?
Ну, не то чтобы совсем незнакомая. Дункан постепенно приходил в себя.
Его взгляд скользнул по кровати и разметавшимся по подушке золотым локонам. Наконец-то он понял, где провел ночь.
Благодарение небесам, его жена все еще спала. И у него не было ни малейшего желания пожелать ей доброго утра.
По крайне мере в таком виде – совершенно голым, с одним лишь поясом на бедрах.
При более детальном рассмотрении обнаружился его плед, висевший в изголовье кровати, меч с кинжалом лежали на столе у двери.
Дверь была приоткрыта.
Медленно, словно пробиваясь сквозь пульсирующую боль, туманящую рассудок, к нему возвращались воспоминания о вчерашнем дне. Дне его свадьбы.
Вчера ему хотелось поскорее покончить с празднеством, отослать жену к Робби, а самому удалиться в свою комнату и там побыть в одиночестве. Но все произошло совсем не так. Вместо покорности и послушания жена проявила характер и привела малыша к высокому столу, хотя наверняка знала, что Дункан запретил сыну показываться ему на глаза.