— А этот! — Они обезумели от возбуждения, руки их были полны алмазами. Трейси и Джонни обнялись и страстно поцеловались, смеясь друг другу в рот.
Джонни первым пришел в себя.
— Пошли. Нужно выбираться отсюда.
— А как же алмазы?
— Оставь их. Для них будет время после.
Они поползли назад по туннелю, по-прежнему со смехом и восклицаниями, и выбрались один за другим в помещение конвейера. Расправили одежду, отдышались, и Трейси спросила:
— Что теперь?
— Прежде всего закрыть на замок Сержио и его экипаж. — Лицо Джонни отвердело. — Проклятые ублюдки! — гневно добавил он.
— А потом? — спросила Трейси.
— Потом поднимем шланг и поплывем в Картридж Бей. Вызовем по радио полицию. Нужно будет рассчитаться со всей бандой, включая твоего братца.
Джонни пошел к двери, спрашивая при этом:
— Зачем ты закрыла дверь, Трейси?
— Я не закрывала, — ответила она и заспешила за ним. Выражение лица Джонни изменилось. Он подбежал к тяжелой стальной двери и всем телом навалился на нее. Она не шевельнулась, и он повернул к двери, ведущей в помещение циклона.
Она тоже была закрыта. Он побежал через комнату, изо всей силы потянул за ручку.
Наконец он прекратил безнадежные попытки и отчаянно оглядел длинное помещение. Других выходов нет, никакого люка или иллюминатора, ничего, кроме крошечного смотрового окошка в стальной двери, которая вела в помещение циклона. Окошко закрыто трехдюймовым стеклом, прочным, как сталь. Он посмотрел в него.
Высокий циклон доминировал в помещении, от пола до потолка. Сверху в помещение входила стальная труба, которая доставляла с морского дна гравий. В помещении никого не было.
Джонни сразу отрезвел.
— Иди сюда, — сказал он и обнял ее за плечи. — У нас проблемы.
* * *
Закрыв обе двери, ведущие в конвейерное помещение, Сержио быстро вернулся на мостик. Рулевой с любопытством взглянул на него.
— Как леди?
— Хорошо, — рявкнул Сержио. — В безопасности. — И затем с неожиданной яростью добавил: — Ты чего лезешь не в свое дело? Думаешь, ты капитан?
Удивленный рулевой снова обратил все внимание на шторм, который продолжал реветь вокруг. Сержио принялся расхаживать взад и вперед по мостику, легко и привычно удерживая равновесие на качающейся палубе. Его гладкое детское лицо сморщилось, он яростно пыхтел сигарой. От всей души Сержио проклинал свое участие в этом деле. Он хотел бы никогда не слышать о «Кингфишере». Он отдал бы все свои надежды на будущую жизнь за то, чтобы сидеть теперь спокойно на берегу в Остии, прихлебывать граппу и смотреть на проходящих девушек.
Он импульсивно распахнул штормовую дверь мостика и вышел на открытую палубу. Ветер ударил его, растрепал волосы.