Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.
Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…
— Уинн? — изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.
Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.
— Уходи отсюда, Принцесса. — Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.
— Какой же ты болван! — воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины — это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. — Проклятье, чем ты тут занимаешься?
— Все в порядке, я отстреливаю кошку.
— О, я вижу, — проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. — Это называется еще и «перегибаться через леер».
— Ты абсолютно права, дорогая.
Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.
— Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? — спросила она.
— Нет, Принцесса. — Уинн поднял на нее мутный взгляд. — Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.
— Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.
— Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, — он улыбнулся, — если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.
— Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.
Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь — неисправимый мальчишка! — помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.
— Если ты не заметил — хотя должен был бы, — сказала она, — я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.