Пока я пишу это, я слышу такой шум на площади за окном, будто весь высший свет, включая и тех, кто не приглашен участвовать в поездке, прибыл, чтобы стать свидетелями отправления Джулии и Эверарда, которые поедут во главе кортежа. Если быть честной, я поражена числом желающих засвидетельствовать свое почтение жениху и невесте. Ходили даже слухи, что принц тоже принял приглашение леди Кловелли и собирается отправиться с ней в открытом ландо с Гросвенор-cквер в ее поместье, находящееся примерно в тридцати милях от столицы.
Она, однако, призналась мне, что это неправда. Бедный принц нездоров, ему пустили кровь, поставив пиявки, и, надо надеяться, теперь он скоро поправится.
Я пару раз выглядывала в окно на площадь, чтобы увидеть участников процессии. Может показаться, что хаос царит среди всего этого огромного количества лошадей и экипажей, людей – гарцующих, скачущих, кружащих по прилегающим улицам, но я знаю, что на самом деле это не так. Весь кортеж хорошо организован – и, к большому моему удивлению, не кем иным, как Лоуренсом.
Феб – каким образом, не могу себе представить – уговорила папу взять Лоуренса секретарем на время нашей поездки по Англии. Теперь он сможет находиться рядом с Джулией все эти несколько недель, не вызывая никаких кривотолков и подозрений у наших наблюдательных спутников. И если бы он совершенно устранился от исполнения своих обязанностей, я бы не удивилась и не расстроилась, поскольку единственной моей целью было обеспечить ему возможность ухаживать за Джулией.
Но так как последние десять лет он был деловым человеком, то не удержался и взял на себя всю организацию этого непростого мероприятия. Здесь как нельзя пригодились его деловые способности – я с трудом представляю себе, как можно доставить такую уйму людей из Лондона в Беркшир не только вовремя, но и в целости и сохранности. Если при этом он еще будет успевать почаще попадаться на глаза Джулии, я должна буду признать, что идея взять Лоуренса секретарем оправдала себя вдвойне.
Он разделил сто пятьдесят путешественников, которые будут размещены в пятидесяти комнатах Кловелли-холла, на партии по десять экипажей. Они будут покидать Лондон с интервалом в пятнадцать минут, доставляя приглашенных на место с необходимым перерывом между группами, чтобы избежать столпотворения и суматохи. К тому же июнь – самый ужасный месяц на королевских дорогах, ведущих из Лондона. Они и так переполнены, и не могло бы быть ничего хуже, чем запустить сотню экипажей одновременно на одну несчастную дорогу на запад, в Уэльс.