— Что случилось, Лида?
— Ничего особенного. Если не считать, что повесили начальника особого отдела Лободу.
Скворцов переглянулся с Емельяновым, осторожно сказал:
— Мы разделяем твое горе. Лобода был нашим товарищем.
— Не надо разделять! Мне другое надо!
— Что? — с той же осторожностью спросил Скворцов.
Лида отвечала ему отрывисто: ее неправильно отстранили от задания, жалеючи, а она хочет сегодня идти на связь, как и было намечено. Вмешался Новожилов: не посылаем потому, что нанесена душевная травма, могут нервы подвести, задание же чрезвычайно ответственное, зачем рисковать и заданием и безопасностью связной? Лида сказала:
— Да поймите: мне легче будет от сознания, что я дело делаю, мщу за гибель Павла. Верю: Павел бы одобрил, что я в тяжкую минуту не раскисаю. Он же учил: долг — превыше всего.
— Мы посоветуемся, — сказал Скворцов. — Сообщим тебе решение Военного совета.
— Не разводите бюрократизм, товарищи командиры, — сказала Лида. — Я обязана идти на задание, только такому решению я подчинюсь…
— Ультиматумы? Нельзя ль напомнить о дисциплине? — сказал, краснея, Новожилов, но Емельянов дернул его за рукав, и тот осекся, покраснев еще пуще. И уж совсем загорячился Новожилов, когда выяснилось: Скворцов. Емельянов и Федорук за то, чтобы не отменять задания Лиде. Распалясь, он сказал: — Я снимаю с себя ответственность!
Скворцов пристукнул кулаком по столику:
— Чтоб я больше никогда не слыхал этой фразы! Ни от кого! Никто не снимет с себя ответственности. И ты, Новожилов, тоже. Отвечать будешь. И потому прими максимум мер, проработай с Лидой задание еще и еще. Понял?
Начальник штаба очень уж обиделся на резкость Скворцова и, главное, на то, что командир отряда подключился к подготовке связной. Действительно, Скворцов вдруг решил: ум хорошо, а два лучше, проверю-ка я все лично. И вместе с самолюбиво краснеющим Новожиловым инструктировал угрюмую, замкнувшуюся Лиду. «Девчонка», — с жалостью и болью думал он о ней. О Новожилове сочувственно думал: «Мальчишка». И лишь о себе подумал: «Зрелый мужчина», — с усмешкой. После инструктажа и сборов он сам, один, провожал ее на задание. Накрапывал дождь, во мраке тонули кусты и деревья, лесная тропа — и они двое на тропе. Они шли рядом, не касаясь плечами, хоть тропа была неширокая. Он вспомнил: когда-то эта девушка почти так же провожала его на боевую операцию, она тогда любила его, а он не любил ее тогда и не любит сейчас. Но, прощаясь, он бы поцеловал ее как младшую сестру. Однако не позволил себе этого. Крепко, по-мужски пожал узкую горячую руку, сказал: