Довойна — это словообразование прозвучало ново и грозно, впрочем, и остальные вроде бы привычные слова звучали достаточно пугающе. Ну, а если не пугаться, если не терять присутствия духа? Не сдаваться? Не хоронить себя допрежь времени? Именно такой линии придерживался ты в самых критических ситуациях, держись и теперь. Держусь. Молодец, не бледнеешь-краснеешь, не дрожишь, как овечий хвост. Стараюсь. Это стоит усилий? Да есть маленько… Потрескивал каганец, под полом скреблась мышь, звякала посуда, и звуки эти как бы впитывались низким, отсыревшим голосом Подгорельского. Он говорил:
— Видишь ли, лейтенант, давай напрямки: положение отряда плачевное, разбиты вы в пух и прах… Понимаю, понимаю: у немцев превосходящие силы, вас загнали в мешок, еле вырвались… Так вот насчет выхода из окружения на Черных болотах. Некоторые товарищи считают неоправдавшейся твою тактику — прорыв малыми, расчлененными силами. Считают; потерь было бы меньше, если б прорывались массированно, ударной группой. Понимаю, что сейчас, когда столько убитых, раненых, пропавших без вести, это все болезненно воспринимается…
— Мне кажется все-таки, товарищ полковник, тактика соответствовала обстановке. В противном случае потери могли быть, вероятно, еще больше.
— Куда уж больше, — проворчал Подгорельский.
— Но если говорить шире, то шаблона в партизанской тактике быть не должно. Каждая ситуация подсказывает соответствующую тактику.
— Тактика выработается со временем, на основе опыта, пока же вы тычетесь, чисто слепые щенята. А это стоит человеческих жизней.
— Я тоже переживаю эти потери.
— Но ты командир! Следовательно, в первый черед несешь за них ответственность, в том числе моральную, нравственную… Ты за все в отряде отвечаешь! Так что переживать переживай, но надо еще и уроки извлечь. Надо самокритично оценить случившееся!
— Наверное, вы правы, товарищ полковник. Я и сам колебался. Когда принимал решение, как выходить из окружения.
— Решить легко, а что потом?
Скворцов хотел сказать, что принимать решение ему было отнюдь не легко, однако промолчал.
— Большинство считает, что ты действовал правильно, — сказал Подгорельский. — Но потери, потери… И еще послушай: вот о чем говорят…
И далее Подгорельский перечислил: будто бы Скворцов придерживался неправильного принципа комплектования отряда. Выразилось это прежде всего в недостаточном привлечении местного населения, с другой стороны, не было надлежащей проверки принимаемых в отряд, вообще наличествовала недооценка чекистской работы; будто проявлял вредный в условиях вражеского тыла демократизм (затея с Военным советом), с другой стороны, проглядывало чрезмерное единоначалие, смахивающее на диктаторство; допустил фактически самосуд над полицаями, при том, что пригрел немца-карателя; надо было активней добывать оружие, провиант, медикаменты у оккупантов, а не уповать на помощь с Большой земли; в отряде подзапущена боевая подготовка, регулярные занятия не проводились…