К счастью, когда ей все-таки — и не без труда — удалось принять вертикальное положение, терзавшая ее головная бол: усилилась, а желудок, как ни странно, почти сразу же успокоился. Оставалось радоваться, что ей удалось избежать последнего унижения — ее не стошнило прямо на пол. Едва-едва переступая дрожащими ногами, Белль кое-как доплелась до туалета и схватила стоявший там тазик.
Введенный в заблуждение ее действиями, желудок Белль сделал попытку выполнить первоначальное намерение и избавиться от своего содержимого. Белль в ответ сделала попытку подчинить его себе. Схватка оказалась краткой, не весьма напряженной. В результате Белль удалось одержать верх, но лишь благодаря тому, что она сообразила высунуть голову в окно и несколько минут жадно вдыхала свежий утренний воздух.
Отставив в сторону так и не понадобившийся ей тазик и стараясь по возможности не смотреть в зеркало, Белль попыталась привести в порядок безнадежно смятое платье, потом еще раз заглянула в спальню. Просто на всякий случай — еще раз убедиться, что лежавший на ее кровати Стивен не галлюцинация, вызванная выпитым накануне бренди.
Увы, он не был галлюцинацией. И бренди тут ни при чем. Лишь ее собственное безрассудное поведение прошлой ночью привело к тому, что в жизнь ее вползла змея, вернее, змей — вот и сейчас, свернувшись уютным клубочком, он мирно похрапывает у нее в постели. Нет! Кажется, проснулся! Снова заглянув в комнату, Белль убедилась, что ее вероятный кандидат в женихи лежит в постели с открытыми глазами и лицо его, искаженное страданием и покрытое бледностью, до странности походит на ее собственное. Мысли ее обратились к выпитому накануне бренди, и Белль в очередной раз чертыхнулась, придя к выводу, что это проклятое пойло следовало бы вылить в помойное ведро вместо того, чтобы преподносить в хрустальном графине ничего не подозревающим гостям.
Она молча стояла на пороге комнаты и украдкой разглядывала Стивена. Даже сейчас, с мертвенно-бледным, искаженным страданием лицом, он был дьявольски красив. Да что там — он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела в жизни. В этот момент он перекатился на бок и с мученическим стоном закатил глаза. Белль выразительным жестом указала ему на тазик.
— Меня никогда не тошнит, — проворчал он, потом несколько раз вздохнул и с несчастным видом уставился на лежавший возле постели ковер.
Часы над лестницей в коридоре пробили шесть раз. Ей страшно не хотелось мучить его и дальше, однако Белль сочла своим долгом напомнить Стивену, что уже утро и очень скоро проснутся слуги и примутся шнырять по комнатам, предлагая свои услуги пробудившимся гостям.