Я никогда бы не поверил, что Дюк Амой был поэтом, но посередине страницы нашел тому доказательство.
Мамаша говорит – да,
Сыночек говорит – нет.
Но деньги-то находятся
У него.
И под этой поэтической строкой добавлено почти в самом низу: “Р” – это раб”.
Я затушил окурок сигареты в пепельнице и зажег новую. Минут пять смотрел на блокнот, и вдруг все стало приобретать смысл.
Довольно зловещий смысл…
Я снял телефонную трубку и набрал номер телефона Лейверса.
– Полник? – спросил я, узнав голос на другом конце провода. – Это Уилер.
– А я везде вас ищу! – сказал он с искренним облегчением. – Где вы?
– Не важно. Новое убийство.
– Что? – недоверчиво спросил он. – Вы в курсе? Как это?
– Потому что я здесь, – нетерпеливо прервал я его. – Давай пошевеливайся, я жду тебя и…
– Шериф уехал пару минут назад. Когда я сказал, что телефон у вас не отвечает, он взбесился. Я еще никогда не видел его таким… – Полник казался удивленным. – Он чуть не взорвался.
– Хорошо, – сказал я, не комментируя. – Когда мы с ним увидимся, я отдам ему свой жетон. Что за история с моим домашним телефоном? Раз ты знаешь об убийстве, то отлично должен знать, что я у Амоя.
– У Амоя? – повторил Полник, похоже, не понимая.
– Совершенно верно, в клубе “Уединение”. Ты знаешь или нет? Это там, где ты вчера набрался.
– Я думал, вы у Рэндаллов, лейтенант! – воскликнул Полник. – Шериф там.
– А!.. Но что его понесло туда?
– Убийство! А вы что делаете?
– Не будем увлекаться, сержант. Повторим. Амоя убили в клубе, а шериф отправился в долину, так?
– Амоя! – завопил Полник. – Я понял! Шериф уехал в Виста-Вэлли, потому что там кого-то убили!
Я медленно положил трубку, не выслушав сержанта до конца. Если бы у меня была хотя бы одна шестая денег Амоя, я первым же самолетом вылетел бы в Рио.
Уходя из кабинета, я закрыл дверь на ключ. Метрдотель перехватил меня у выхода.
– Что мне делать, лейтенант? – спросил он растерянно. – Через несколько минут нужно открывать!
– Ну и открывайте! – ответил я, не останавливаясь.
Он вышел за мной на улицу и, пока я усаживался за руль, обошел вокруг машины.
– Но, лейтенант, а труп?
– Открывайте, – пробурчал я. – Дюк Амой любил деньги, вы это знаете так же хорошо, как и я. Выручка за этот вечер позволит купить для него надгробный камень.
Я завел машину и отъехал. Затем опустил стекло. От свежего воздуха мне стало лучше, и боль в голове немного утихла. Выехав за город, я до упора нажал на акселератор.
Подъехав к имению Рэндаллов, я заметил, что ворота открыты. Затормозив, я перешел на вторую скорость, а затем снова нажал на акселератор. Такие маневры редко удаются, но на этот раз “остин-хили”, сделав разворот на сорок пять градусов, через мгновение был уже на аллее, ведущей к дому. На скорости шестьдесят пять километров в час я промчался мимо двоих полицейских, стоявших у ворот. Я был уже далеко, когда они сообразили, что произошло.