Немного позже мама пожаловалась на годовую боль — первый признак, что она в плохом настроении, и пошла прилечь. А через пару минут появилась Берти. Она влетела на веранду и несколько раз крутанулась, чтобы продемонстрировать мне новую юбку. У Берти темные волосы, она немного старше меня, и мы были очень близкими подругами, которые делились друг с другом практически всеми переживаниями. Жила она в трех минутах ходьбы от нас, и у нас был один круг знакомых. Она должна была бы учиться в старшем классе, но из-за болезни отстала и оказалась в моем. Берти собиралась поехать с нами в Тисвильд. Плавала она, как рыба, и загорела, будто родилась мулаткой. Папа всегда говорил, что мы отлично оттеняем друг друга: темненькая и светлая, Розочка и Беляночка.
Все это немножко ля-ля фа-фа, — заявила она, падая на кресло.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, в смысле грустно, — ответила она. — Все уже уехали — Эрик, Соня, Сюзи и Йорген.
Берти всегда придумывала какие-то собственные словечки, разговаривая на смеси детского лепета и молодежного сленга. Благодаря этому, она была довольно знаменитым в нашей компании человеком. «Бу»— на ее жаргоне означало нечто невероятно волнующее, «хлоп»— что-то не стоящее волнений и беспокойств, а вот «фа-фа ля-ля» было для меня новеньким, и я не могла не завидовать ее способности все время обновлять свою речь. Сама она заявляла, что способна вести разговор, пользуясь только собственным словарем, но я все-таки ей не верила.
— Одеваться не собираешься? — поинтересовалась она, прикуривая.
— Уже.
— Ты что, собираешься так пойти на танцы?
— Почему ты всегда ругаешь мою одежду. Это славное платьице — вырез глубокий и не жарко.
— Но в нем нет кайфа — изюминки!
— Оставь эту проблему мне. Я не люблю привлекать внимание.
— Ха! — раздалось с кресла. — Ха, ха! Иронический тон немножко обидел меня, потому что я знала, что она права. Любая девчонка любит привлекать внимание, но соревноваться в этом с Берти было довольно трудно. Она притягивала к себе все взгляды, едва успев войти в комнату. Когда она танцевала, надо было расступаться, а уж если она клала парню руку на плечо, то это была не рука, а все ее тело.
— Я видела мистера Брандта, — сообщила она.
— Где?
— Неподалеку. Только не возбуждайся. Он пошел к себе, но весьма завлекательно приподнял шляпу.
— Надо было пригласить его.
— Да он исчез, не успела я рта раскрыть, и к тому же меня утомили мужчины преклонного возраста.
Берти всегда говорила обо всем и всех, будто это были столбы на дороге, мимо которых она уже успела пройти. Мистер Брандт был нашим школьным учителем. Девчонки много болтали о нем, хотя ему уже стукнуло сорок и он казался нам древним стариком.