В плане расположения глав третьего тома, датированном 1935 годом (№ 274), заключительная глава третьего тома озаглавлена «Как пользоваться „системой“». Первые две рукописи представляют собой материал, заготовленный для этой заключительной главы.
Третья рукопись — «Дифирамбы природе», — написанная позже всех остальных (повидимому, в 1938 году), по своему содержанию также относится к заключительному разделу книги, подводящему итог всему пройденному курсу «работа актера над собой». Возможно, что Станиславский предполагал посвятить этой теме, то есть «дифирамбам природе», особую главу, не обозначенную в плане. Однако отсутствие на этот счет прямых указаний Станиславского и черновой характер материала не дают оснований для выделения этого материала в самостоятельную главу.
Тексты этих трех рукописей печатаются в той последовательности, в какой они хранились в литературном архиве Станиславского. Условное заглавие раздела «Заключительные беседы» принадлежит составителю и редактору.
>1 Многоточие в начале фразы указывает, что начало этого отрывка осталось недописанным. В рукописи зачеркнута следующая фраза: «Аркадий Николаевич очень смеялся на мой рассказ. Но мне было не до смеха». Повидимому, этому отрывку, посвященному технике речи, должен был, по замыслу автора, предшествовать текст, из которого выясняется, что технические правила ударений в речи на первых порах сковывают учеников, мешают им свободно проявлять свои творческие намерения.
>2 Воляпюк — название искусственного международного языка, изобретенного в 1880-х годах Шлейером (Германия).
>3 Следующий за этим текст до слов: «Вот о каком глубоком понимании, о каком чтении, о какой речи мы говорим в нашем искусстве», взят из рукописи «Перспектива» (№ 408) на основании следующей записи Станиславского: «Далее смотри главу о перспективе. Там есть якобы статья Станиславского, которая читается. — Выбрать нужное и поместить отдельно, так как это чтение (в главе о перспективах) вымарывается» (№ 482).
Статья, которую читает ученик Названов, текстуально не совпадает ни с одной из известных статей Станиславского, но по содержанию напоминает многие из них.
Из этого фрагмента выясняется подлинное отношение Станиславского к модным «измам», которых он по существу не признавал. Но из тактических соображений Станиславский говорит, что готов признать любое направление в искусстве при условии вытеснения сценической лжи подлинной правдой жизни. Иными словами, Станиславский предъявляет к каждому направлению те требования, которые являются основными признаками реалистического искусства.