Отчасти из соображений долга, отчасти для того, чтобы убить время, я решил навестить Герцога, успокоить его относительно диеты и выяснить, правду ли говорил Сэнди. Дверь в его каюту была третья слева. Вторая справа была открыта настежь. Каюта принадлежала Мэри Стюарт. Она сидела на стуле между столом и койкой, широко открыв глаза и уперев локти в колени.
— Что же это такое? — спросил я. — Всенощное бдение?
— Спать не хочется.
— И дверь настежь. Кто-нибудь должен прийти?
— Надеюсь, что нет. Дверь невозможно закрыть.
— Да, двери здесь не запираются.
— Раньше это не имело значения. Теперь имеет.
— Уж не думаете ли вы, что кто-то проникнет в каюту и прикончит вас во сне? — произнес я таким тоном, словно исключал подобную возможность.
— Не знаю, что и подумать. Но со мной все в порядке.
— Все еще трусите? — покачал я головой. — Как не стыдно! А вот ваша тезка, маленькая Мэри, не боится спать одна.
— Она и не спит одна.
— Неужели? Ах да, я забыл, в какое время мы живем.
— Она с Алленом. В салоне.
— Вот оно что! Почему бы вам не пойти к ним? Если вы ищете безопасности, то безопасно там, где больше народу.
— Не хочу... как это называется... быть третьим лишним.
— Что за чушь! — воскликнул я и пошагал к каюте Герцога.
На щеках его играл румянец, правда чуть заметный, но дело, похоже, шло на поправку. Я спросил, как он сейчас себя чувствует.
— Отвратительно, — отозвался Герцог, потирая желудок.
— Все еще болит?
— Голодный спазм, — ответил он.
— Ночью ничего не ешьте, а завтра — что угодно. Чай и сухари отменяются. Кстати, напрасно вы послали Сэнди грабить кладовку. Хэггерти поймал его на месте преступления.
— Сэнди? В кладовку? — искренне удивился Герцог. — Никуда я его не посылал.
— Но ведь он сказал, что идет на камбуз?
— Ни словом насчет камбуза не обмолвился. Послушайте, док, не надо валить на меня...
— Выходит, я не правильно его понял. Возможно, он хотел сделать вам сюрприз.
— Действительно, я сказал ему, что голоден. Но...
— Да ладно. Все в порядке. Спокойной ночи.
Направляясь к себе, я заметил, что дверь в каюту Мэри Стюарт все еще открыта. При виде меня девушка ничего не сказала. Я тоже промолчал. Придя в каюту, взглянул на часы. Всего пять минут прошло. Оставалось пятнадцать. Как же, буду я ждать столько времени: от усталости у меня подкашивались ноги. Но нельзя же идти в кают-компанию без всякого предлога. Я напряг свой утомленный мозг, и спустя несколько мгновений ответ был готов. Открыв саквояж, я извлек оттуда три самых важных документа — свидетельства о смерти. Повинуясь безотчетному желанию, я посмотрел, сколько еще осталось бланков. Десять. Итого тринадцать. Слава Богу, я не суеверен. Свидетельства и несколько листов гербовой бумаги с роскошной шапкой — прежний владелец ничего не делал наполовину — я положил в портфель.