Омни был прав и не прав одновременно.
Собственно, он преследовал свои, непонятные обычному смертному цели и, похоже, был вполне удовлетворен как самим спектаклем, так и его развязкой.
Кто знает, может, он вовсе и не опасался Германа, как предостерегал о том Джордан, а просто развлекся, совмещая приятное с полезным?
Так или иначе, но вскоре после падения истребителей серокожие техники собрали расставленную во дворе замка проекционную аппаратуру, и космический корабль Омни стартовал с Джорга спустя час после крушения, когда стало абсолютно ясно, что бездонные зыби не отдадут на поверхность ничего, кроме маслянистых, вонючих пузырей.
* * *
Герман не знал, сколько времени он провел без сознания.
Головокружительный штопор, сливающаяся в грязно-зеленые полосы сельва, сокрушительный удар о кроны и хруст – не то веток, не то не выдержавших встряски костей – все это слилось в страшный калейдоскоп нескольких мгновений, потом он ощутил мягкий, обнимающий толчок, и все заволокла черная муть, – сознание пилота, не выдержав перегрузок, милосердно погасло фактически в тот же миг, как экраны внешнего обзора перестали передавать что-либо, кроме струящейся, усеянной пузырьками газа мутной черноты…
Очнувшись, он увидел тусклый красный свет, озаряющий рубку управления.
На обступающих кресло пилота приборных панелях горело множество сигналов, в основном желтого и красного оттенков.
Взгляд Германа, еще мутный, полуосознанный, скользнул по ним и внезапно остановился на картинке, которую передавал лобовой монитор истребителя.
Великий Джорг… кто бы мог подумать!..
На миг Герману показалось, что он бредит, и тогда все увиденное – это лишь плод его травмированного, умирающего сознания, но нет… медленно, с усилием приподняв руку, он ощутил резкую боль в ребрах, одновременно убеждаясь, что и красный свет, и аварийные сигналы, и изображения на мониторах – все абсолютно реально, так же как пронзившая тело боль.
Вода, окружавшая истребитель, была прозрачной. В рассеянном свете внешних источников, коими являлись фосфоресцирующие колонии нитевидных растений, медленно извивающихся под напором неторопливого придонного течения, было видно, как плавно изгибается, уходя вверх, пологое дно, из которого тут и там вырастали причудливые контуры растений, никогда не видевших солнечный свет, – они были полупрозрачны, и лишь легкие оттенки разных цветов давали этим призракам ощущение объема. Между этими растениями и сквозь колышущиеся колонии нитевидных, фосфоресцирующих водорослей сновали мелкие стайки рыб, за которыми охотились более крупные представители этой подземно-подводной фауны. Глядя, как существо, имевшее в диаметре около полуметра, разевает свой огромный рот, втягивая в него воду вместе с мелкими рыбешками и рачками, Герман вдруг подумал, что они ничегошеньки не знали о Джорге – просто жили на нем, боялись, ненавидели, пытаясь не то сжиться с этой природой, не то уничтожить ее… – ведь никто из ныне живущих в замке людей никогда и не подозревал, что под переплетениями корней, образующих зыбкую почву сельвы, расположено не болото, не трясина, а мировой океан, и материки Джорга – это не более чем плавающие в нем острова, вставшие на якорь у выступов скальных пород, на одном из которых и был выстроен его родной замок!..