Так вдруг паутина, оставшаяся в теле девочки, поведет себя точно так же?
Он попытался не думать об этом. Попытался не думать о том, что паутина, не исключено, внедрилась уже и в его собственное тело, да и в тело Хессет. Они не смели устроить новый привал и провести тщательный осмотр. Слишком важно было уйти как можно дальше и как можно быстрее с пораженного участка, прежде чем влияние деревьев станет слишком сильным, прежде чем сверхъестественные усталость и слабость, все еще замедлявшие их шаги, подчинят себе и волю, и инстинкт выживания – и превратят их в сонный корм для изголодавшихся растений.
Они быстро и несколько суматошно собрали вещи и завернули их в запасную смену одежды, перетянув ремнями и шарфами. Большую часть этой работы взяла на себя Хессет; Дэмьену было страшно хотя бы на минуту выпустить из рук девочку; ему казалось, что стоит ей хоть на мгновение очутиться на земле, и та вновь предъявит свои права на несчастную жертву – и на этот раз добьется своего. «Если этого уже не произошло», – мрачно подумал он, взвалив на плечо бессознательное тельце девочки. Быть может, это всего лишь разыгралось его воображение, но ему казалось, что с каждым мгновением, которое они проводят здесь, из земли прорастает все больше и больше белых корешков. Он чувствовал, как волны желания, исходившие от деревьев, накатывают на его мозг, и однажды едва не пал их жертвой. Но ужас перед соприкосновением с этой землей заставил его остаться на ногах, подавив тем самым желание лечь и отдохнуть. Он прекрасно понимал, что, если бы гнетущий кошмар не заставил его проснуться от страха, все они к настоящему моменту уже превратились бы в корм для растений.
В конце концов Хессет управилась со сборами, и без дальнейших разговоров Дэмьен быстро зашагал на юг. У него все еще слишком кружилась голова, чтобы как следует обдумать избранное направление, но сейчас это не имело значения, – главное заключалось в том, чтобы как можно скорее отойти от злополучной рощицы деревьев. В глубине сознания – и не слишком четко – он перебирал, с каким количеством полезных вещей им пришлось расстаться: с одеялами, одеждой и значительной частью съестных припасов. Все это были органические материалы. И, вне всякого сомнения, голодные растения смогут подкормиться всем этим – и это позволит им еще вырасти, чтобы еще шире распространиться и… охотиться.
Они шли и шли. Под утренним солнцем, залившим оранжевым светом восточную часть неба. Испытывая усталость и жажду и в то же время страшась остановиться, чтобы попить и отдохнуть, они продолжали путь, и каждый новый шаг давался им все труднее и труднее. Недавний лагерь и окружавшие его деревья остались позади уже через несколько минут, но темная напасть, сковавшая им руки и ноги, не отпускала и не ослабевала даже теперь. Пару раз им все же пришлось остановиться, чтобы отдышаться, а иногда Дэмьен задерживался, чтобы переложить девочку с одного плеча на другое, чувствуя при этом, как смертельная сонливость овладевает им вновь и вновь; и он понимал, что на любом привале, который затянется больше чем на минуту, он непременно уснет – уснет так глубоко и надолго, что здешние растения учуют его близость и откликнутся на него соответствующим образом.