Мужчина. Катрин содрогнулась – неожиданно эти горящие глаза устремились к ее лицу. С минуту он пристально смотрел на нее, потом перевел взгляд на Робера, уже одолевшего лестницу.
Минуту спустя Робер открыл третью дверь слева и провел их в спальню.
– Вы помните эту комнату, мадемуазель? Вы всегда любили ее. Здесь окна выходят в мой сад.
Да, Катрин смутно вспомнила картины на стенах, покрывало из голубого муарового шелка с лилово-серебряной каймой, декоративную тарелку севрского фарфора на стене. Когда-то она часами сидела у этого окна, наблюдая за Робером, работающим в саду.
– Боже, какая здесь затхлость! – Жюльетта пересекла комнату и распахнула створчатое окно.
– Дом закрыт уже больше года, – обиделся Робер. – Вы ведь не предупредили нас. И не можете рассчитывать, что он…
– Мне потребуется горячая вода и чистое полотно, что-нибудь для нас обеих. На чем спать и что надеть завтра. Сойдет все, что найдется, – прервала его Жюльетта. – Есть в доме еще слуги?
– Моя жена Мари. Она еще в постели и…
– Я не смогу все сделать одна для мадемуазель Катрин. – Жюльетта пошла к двери. – Идемте, поднимем вашу жену с постели.
Жюльетта снова отдает приказания, смутно подумала Катрин. Бедный Робер, надо действительно кое-что сказать Жюльетте.
– Что вы стоите и держите ее? – бросила Жюльетта через плечо Франсуа. – Положите на постель. – Жюльетта решительно вышла из комнаты.
Франсуа что-то пробормотал сквозь зубы и направился к кровати.
– Не сердитесь на нее. Такая уж она есть, – прошептала Катрин, когда он уложил ее на шелковое покрывало.
– Мегера.
– Нет, она хочет как лучше. – Катрин закрыла глаза и попыталась вернуться в успокаивающий, бездумный туман, которым сумела окутать себя в экипаже.
Из забытья ее вывел голос молодого человека:
– У вас вид трупа.
Катрин открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее.
– Прошу прощения. Вы лежали как мертвая. Боль пройдет. Женщина и создана для того, чтобы принимать мужчину в свое лоно. Вы исцелитесь.
Катрин покачала головой. Она всегда будет нести на себе это тошнотворное пятно.
– Вы ошибаетесь.
– Нет, я прав. Не будьте дурочкой. Это была не ваша вина, и у вас нет причин стыдиться. Вы остались прежней, а то, что сделали с вашим телом, не изменило вас, вы не стали хуже.
Катрин озадаченно смотрела на него. В его глазах была та же тихая страстность, что подействовала на нее внизу.
– Вы меня слышите? У вас не отняли ничего, что имело бы какое-то значение.
– Что вы кричите на нее? – В комнату вернулась Жюльетта, неся таз с водой и чистую одежду. – Вы что, ничего не соображаете? Она достаточно настрадалась, чтобы еще вы ее изводили.