– Ради Бога, Мелоди, я говорю о более серьезных вещах, чем пища! Речь идет о жизненных принципах – о том, что мы с тобой говорим на разных языках, происходим из разных миров.
– Речь идет о нечестности, – заявила она. – В особенности о твоей нечестности. Ты скорее солжешь сам себе, чем посмеешь взглянуть в лицо правде обо мне.
Джеймс отступил на шаг, подозрительно глядя на Мелоди.
– Что эта чертовщина должна означать?
– Она означает, что для тебя безопаснее наклеить на меня ярлык скучной, богатой, достойной сожаления бабенки, чем признать, что я не подхожу под твои стереотипные, предубежденные, узколобые и несправедливые мерки.
– Ты забыла еще одно определение – «нелюбезные», – добавил Джеймс, когда Мелоди выпустила пар. – И ты забыла кое-что еще.
– Не знаю, о чем ты.
– Очень не правдоподобно, чтобы меня сексуально увлекла женщина того типа, который ты только что описала.
– Ничуть ты не увлечен, – печально ответила Мелоди, оскорбленная до глубины души тем, как Джеймс упомянул о совершенно особом вечере в ее жизни. – В этом-то все дело, неужели ты не понимаешь? Ты стоишь в стороне и выносишь суждения, вместо того чтобы проверить, правильны ли твои теории.
Он приблизился на шаг, затем еще ближе. Его голос превратился в отрывистый шепот.
– Как раз я проверил свои теории, например, когда мы занимались любовью. Я был склонен задуматься над последствиями, но ты поспешила меня осадить. – Джеймс впился в нее взглядом. – Я не единственный, кто не увлечен. Помнишь, что ты сказала, Мелоди? Не надо, мол, выдумывать что-то из ничего. Мы, мол, с тобой ни о чем не договаривались. Или нечто в этом роде.
– Помню, – ответила она резко. Джеймс преодолел последние несколько дюймов, разделявшие их, и взял ее лицо в ладони.
– И ты. разумеется, продумала каждое слово. Она безмолвно кивнула и закрыла глаза, с ужасом замечая, как ее гнев улегся и превратился в сожаление.
Не имеет смысла да и слишком поздно было бы утверждать иное. Он ясно дал понять, что не заинтересован в брачном союзе, хотя находит Мелоди желанной. Она же теперь знала, что не относится к тому типу женщин, которые удовлетворились бы жалкими крохами. Джеймса можно было бы заставить пойти на такой союз – и затем питаться его подаянием всю жизнь. Таких, как Мелоди, подобный вариант не устраивает. Ее девиз – все или ничего!
Мелоди чувствовала на губах его дыхание и знала: достаточно ей пошевелиться, и Джеймс прильнет к ней губами. Однако ей было ясно, что сейчас нельзя допускать поцелуев. Это было бы ошибкой. Но секунды уходили, Джеймс не делал попыток воспользоваться случаем, и Мелоди испытала разочарование, а вместе с ним – боль…