Теперь же, когда он с таким трудом достиг цели, ему угрожала опасность потерять завоеванное положение.
Сощурив глаза, он взглянул на Гольта.
— Я хотел бы сохранить все те преимущества, которые мне дает американское подданство, — заявил Хельдер. — В «Предупреждении Красным» нет ничего такого, что могло бы не понравиться английским властям.
— Но я думаю, у вас вообще не было оснований издавать этот журнал, — заметил Гольт.
— Вы далеко заходите! — Хельдер поднялся. — Это уж слишком!
— Да. Это бессмысленный разговор, — согласился неожиданно Гольд. — Мне, пожалуй, пора… О, Господи, — он посмотрел на часы и вынул бумажник. — Я собирался послать племяннику подарок, но, кажется, забыл деньги! Нет ли у вас при себе двадцати долларов?..
— Кажется, нет, — отозвался Хельдер.
В этот момент на пороге появился Гринби. Он услышал последние слова Гольта и вмешался в разговор.
— У меня есть деньги, — сказал он, вынимая из бумажника несколько банкнот.
Хельдер пристально посмотрел на Гольта. Он видел, как тот пересчитал деньги.
— О, Боже, — воскликнул Гольт и внезапно побледнел.
— Что с вами? — удивился Гринби.
— Ничего особенного, — ответил тот коротко и быстро вышел.
Гринби внимательно посмотрел ему вслед.
— Что тут произошло? — обратился он к Хельдеру.
— Ничего не понимаю, — пожал тот плечами. — Мне кажется, Гольт сошел с ума. Полчаса назад он упрекал меня в анархических взглядах…
— Почему вы скрыли от Гольта, что у вас есть американские доллары? — поинтересовался Гринби.
— Ах, совсем забыл! Впрочем, у меня нет охоты оказывать этому типу услугу, — добавил Хельдер ворчливо.
Гринби уже собирался выйти из комнаты, но Хельдер остановил его.
— Скажите, вы знакомы с Виллэ?
— Нет!
— И вы ничего не слышали о нем?
— Сейчас трудно вспомнить, но почему вы спрашиваете об этом?
Хельдер иронично хмыкнул.
— У меня нет особых причин приставать к вам с этим вопросом, но когда-нибудь в свободную минуту, я охотно поболтал бы с вами…
— О чем? — резко спросил Гринби.
— Так — о том, о сем…
Гринби медлил.
— На днях я зайду к вам в бюро, и мы сумеем поговорить обо всем, — произнес он наконец и вышел.
Покинув клуб, Гринби бесцельно бродил по соседнему парку. Было уже по-весеннему тепло. Нежно пахли нарциссы и крокусы…
В такой день грешно грустить, но Гринби было не до нарциссов. Его мысли были чернее тучи. В его мозгу рождался чудовищный план… Он должен избавиться от кошмара, что беспрестанно мучит его, и обрести, наконец, покой, к которому он так жадно стремился…
План этот был тонко, до мельчайших подробностей продуман. Случайности были исключены. Каждый день он просиживал один долгие часы в своей рабочей комнате, разрабатывая все детали. Он делал много пометок на бумаге, которую потом сжигал, когда заучивал записанное наизусть. Но в его плане недостаточно одного важного звена: в этом деле ему нужен был помощник. Гринби подумал было о Гольте, но тут же оставил эту мысль: вряд ли Гольт подходит для этой роли…