– Куда мы?
– В кровать. – Его голос был неприятно резким. Дамита попыталась открыть глаза и посмотреть на него, но они были в ее спальне, и вокруг было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица.
Кэм осторожно опустил ее на кровать и натянул покрывало. Его движения были четкими, почти механическими, и это нарушило сладкий покой Дамиты.
– Кэм?
– Спи. – Его голос был приглушенным. Он отвернулся и замолчал. Затем спросил немного нерешительно:
– Я могу что-нибудь сделать? Я не сделал тебе больно?
– Нет, ты не причинил мне боли.
Что-то было не так. Дамита приподнялась на локте и посмотрела на смутный силуэт.
– Что с тобой?
– Со мной? – Кэм резко рассмеялся. – О да, ничего, все просто превосходно. – Он открыл дверь. – Спи, Дамита. Встретимся в столовой в девять утра.
Дверь закрылась за ним прежде, чем она успела что-либо ответить.
Дамита свернулась калачиком под шелковым покрывалом, радуясь прохладе. Теплая, приятная сонливость исчезла, спать больше совершенно не хотелось. Кэм был так резок, даже холоден с ней. У нее не было опыта в таких делах, но одно стало ясно: что-то шло не так. Она мучительно пыталась понять, что же именно.
Возможно, она не сумела удовлетворить его, Кэм ведь привык иметь дело с опытными женщинами, а она, наверно, не выдерживала сравнения с ними. А быть может, именно так и ведут себя все мужчины после соития? Откуда ей было знать? Дамита не удивилась, если бы оказалось именно так. Она ведь всегда полагала, что большинство мужчин просто используют женщин.
Только не Кэм.
Кэм другой. Он добрый, нежный. Кэм сказал, что любит ее.
Боже, как наивно это звучит! Она же слышала, что мужчины всегда прибегают к слову «люблю», когда хотят женщину. Как глупо и наивно было с ее стороны поверить в это.
Дамита почувствовала, что по ее лицу катятся слезы, и торопливо уткнулась в подушку. Только не плакать! Выходит, она обманулась и позволила использовать себя? Нет, не надо лгать самой себе, она не была жертвой. Она сама пожелала отдаться Кэму, сама пожелала того, что произошло этой ночью. Именно этого ей более всего хотелось: чтобы они вдвоем вечно бродили в прекрасном тайном саду, который Кэм открыл ей.
Но она не будет думать о тайных садах и обещаниях. Она отбросит обиду, забудет об одиночестве и заснет. Завтра она должна быть сильной. Завтра она сможет спокойно встретить Кэма и скрыть от него свою обиду и унижение.
Завтра все будет хорошо!
Боже, каким же идиотом он был!
Рука Кэма непроизвольно сжалась на балюстраде, пока ему не стало больно от грубого камня, впившегося в ладонь. Боль казалась очищающей; он понимал, что заслуживает куда большего наказания, и чувствовал отвращение к самому себе, остановив невидящий взгляд на огнях гавани внизу.