— А какой вообще смысл имеет их жизнь, Оллсоп? Из темного дверного проема того дома, где происходил обыск, донесся вялый голос. Голос англичанина.
Лейтенант Оллсоп повернулся в седле и качнул стеком в сторону говорящего, которого не видел.
— Сидите-ка там и радуйтесь, что вас не арестовали.
На солнечный свет выступила фигура. Грязный европейский костюм, рваная туземная рубаха. Оборванец был бос, небрит, истощен и совершенно явно накурился опиума. Слишком хорошо я умел распознавать эти признаки, потому что и сам в свое время искал утешения в наркотиках. Возраст странного типа я определить не мог, но голос был молодой и мог принадлежать человеку среднего класса.
— Я было подумал, что вы могли бы постыдиться… — на лице Оллсопа было написано отвращение.
— А кто вы такой, чтобы отнимать у них их единственное удовольствие, Оллсоп? — сонно вопросил незнакомец. — Оставьте вы их в покое, ради всего святого!
Лейтенант Оллсоп развернул свою лошадь и прокричал:
— Вперед, марш!
Он рысью помчался прочь, не отвечая оборванному англичанину.
Я смотрел, как гуркхи тащат за собой запуганных арестантов.
Англичанин пожал плечами и повернулся, желая возвратиться в дом.
— Минутку! — крикну л я. — Мне нужно доставить этого человека в больницу. Он умирает. Вы не могли бы мне помочь?
Англичанин устало привалился к дверному косяку.
— Поверьте вы мне, предки примут его куда лучше, чем доктора.
— Мне только что показалось, что вы на стороне этих людей.
— Вовсе нет, старина. Я фаталист, знаете ли. Я сказал Оллсопу, чтобы он оставил их в покое. И вам я скажу то же самое. Какой смысл? Он все равно скоро умрет.
Однако же он вышел из дверного проема, шаркая, прошел через площадь и заморгал в солнечном свете.
— А вы-то с какого дерева лист?
— Я воздухоплаватель. Офицер. Неделю назад я причалил сюда.
— А, матрос с потерпевшего крушение судна! В отеле про вас говорят. Порядок, я помогу вам оттащить к костоправам этот труп, если смогу.
Накурившийся опиума англичанин был не сильнее меня, но совместными усилиями нам удалось поднять китайского поденщика и донести его до пристани, откуда рукой подать и до больницы.
Мы позвали двух монахинь и передали им раненого. Когда с этим было покончено, я, задыхаясь, остановился в коридоре и с любопытством уставился на своего помощника.
— Спасибо.
Он легко улыбнулся:
— Не стоит благодарности. Ни малейшей. Чао! Он поднял руку в насмешливом салюте и исчез, прежде чем доктор Хира спустился по лестнице.
— Кто этот парень? — спросил я доктора Хиру и описал ему внешность опустившегося англичанина.