— Таблеточки принимайте. Помните, я вам рекомендовал?
— Помню, — вздохнул Ян Карлович, уже окончательно освоившись. Спасибо, конечно, но… Вчера вообще не подействовало, чуть не свалился под конец.
— Перенервничали, наверное?
— Не без этого.
Антон Эдуардович снова наполнил рюмки:
— Как вам мой коньяк?
— Изумительно, — не покривил душой собеседник.
— «Наполеон»!
— Да что вы? Не может быть! Я столько раз пробовал, но такого…
— Вы, голубчик, наверняка дерьмо пили. Польскую какую-нибудь подделку, или вообще… Даже там, за границей, настоящий «Наполеон» редко встретишь. А у нас? То-то!
Некоторое время Антон Эдуардович держал паузу. Потом все же поинтересовался:
— Что новенького на коммерческом поприще?
Собеседник насторожился:
— Да так, ничего серьезного… Спрос падает, предложение растет.
— Я не об этом. Ваши лично финансовые успехи меня, откровенно говоря, волнуют мало.
— Извините, — сглотнул слюну Ян Карлович. — Я просто сразу не сообразил.
— Ну что вы, голубчик, опять? Зачем? Я же сказал — расслабьтесь. Расслабьтесь! Мы же друзья.
— Да, друзья. — Толстяк собрался с мыслями:
— Значит, так… Прошло все удачно. Договор у Пиккельмана, а тот своего не упустит.
— Рогов сможет рассчитаться за товар?
— Вряд ли. Откуда у него деньги возьмутся? Покрышки эти сраные после постановления об автоимпорте и милицейских рейдов вообще никто не берет, даже даром.
— Вот и отлично. Отлично…
Антон Эдуардович запустил руку в ящик письменного стола и положил перед собеседником лист бумаги:
— Читайте!
По мере изучения машинописного текста лицо толстяка покрывалось мелкими бисеринками пота.
— Антон Эдуардович…
— Что скажете?
Посетитель помешкал, собрался с силами и робко залепетал:
— Но Антон Эдуардович… Мне кажется, по отношению к Виктору это не совсем… Это преступно, в конце концов! И подло… Он ведь…
— Демагогия, — пожал плечами хозяин кабинета. — Вот, выпейте еще. Полегчает! И учтите — это не повод для обсуждения.
Он ткнул пальцем в лист:
— Это инструкция, и её выполнять надо. Понятно?
Толстяк молчал, поэтому крепышу пришлось повторить:
— Понятно?
— Понятно…
«Послать бы гада куда подальше, — думалось тем временем Яну Карловичу. — Плевать, что там на таможне было! Лет-то сколько уже… Все! В архив списано. Время сейчас, слава Богу, не то».
— Время то же, — словно читая мысли человека напротив жестко произнес Антон Эдуардович. — Никто не забыт, ничто не забыто! Надеюсь, слышал такой девиз? И потом… Раньше надо было думать насчет дружеских чувств. Что, к примеру, скажет Рогов, если все узнает?
— Хорошо. Я понял.
«Знать бы, кто меня тогда, на парходе, продал… Удавил бы гада! За все бы отыгрался».