– Великолепно! Боря, ты – голова!
– Пока радоваться рано.
– Согласен. Но все равно – это шанс…
В Мытищи они добрались поздним вечером. Состав оперативной группы был подобран, словно по заказу, – за всю дорогу никто не проронил ни единого слова. Молчали и Савин с Володиным. Им не верилось, что вот-вот может приоткрыться завеса тайны Власа Ахутина.
За двухметровой высоты забором захлебывался лаем огромной кобель, которому звонко вторила шавка. Свет в окнах двухэтажной дачи не горел, но два окна первого этажа мерцали голубоватыми отсветами от экрана телевизора. На кнопку звонка у калитки нажимали минут пять, но никто не откликался. Похоже, хозяева были чересчур увлечены телепередачей.
– Эй, кто-нибудь! – больше не уповая на звонок, закричал Володин и пнул несколько раз массивную железную калитку ногой.
– Иду, иду! – раздался женский голос. – Рекс, место! Пушок, замолчи! Кто там?
– Открывайте, милиция!
– Одну минуточку. Место, место, Рекс!
Громыхнул засов, калитка бесшумно отворилась, и невысокая худенькая женщина спросила:
– В чем дело?
– Здесь проживает Бусыгина Зоя Петровна? – шагнул вперед Володин.
Он смотрел на нее с некоторым сомнением. Женщина явно была моложе Власа Ахутина – эдак, лет на двадцать.
– Да, это я. Что вы хотели?
– Можно пройти в дом? А то здесь разговаривать не очень удобно; простудитесь – зима…
– Пожалуйста, проходите. Я сейчас закрою Рекса… Пушок не кусается.
Под потолком просторной гостиной полыхнула хрустальным светом старинная антикварная люстра. Интерьер комнат впечатлял: дорогие ковры, мраморный камин, белая с позолотой арабская мебель, картины – явно подлинники, цветной телевизор новейшей марки, японская стереосистема…
– Вы… вы не по поводу мужа? – с робкой надеждой спросила Зоя Павловна. – Он… нашелся?
– Это его фотография? – спросил Савин.
Он прошел вглубь гостиной, где в массивной позолоченной раме висел хорошо выполненный маслом портрет Власа Ахутина. Конечно, это был он, сомнений уже не оставалось!
– Да, его… Что с ним, скажите?
– Бусыгин Григорий Фомич, 1923 года рождения… Так?
– Ну конечно!
– Бусыгин – ваш муж? – спросил немного удивленный Володин.
– Да… Женщина потупилась, словно в смущении.
– Это вы подали заявление о розыске? – показал ей бумагу Володин.
Савин чувствовал, что радость переполняет его (и все-таки Ахутин рискнул сменить фамилию! – довольно смелый, неожиданный ход).
– Я, я! – воскликнула женщина. – Ну что, что с ним случилось!?
– Пожалуйста, не волнуйтесь. И сначала ответьте на наши вопросы… Савину почему-то стало жалко худенькую издерганную женщину, которая как-то ни своим внешним видом, ни манерами не вписывалась в эту роскошную обстановку.