* * *
Роберт ехал к отцу хорошо знакомой дорогой, по улицам, где он знал каждый дом и каждый угол, но он, конечно, не мог бы сказать, почему именно он поворачивал там, а не здесь и почему в известных местах он начинал тормозить. Он делал это совершенно автоматически. Он не мог сколько-нибудь ясно подумать о том, что привело его в это почти сомнамбулическое состояние. Он только повторял про себя имя Жанины, и это звуковое соединение было единственной вещью, сохранившей для него какое-то реальное — и трагическое — значение. Но он не сделал ни одной ошибки, ни одного неверного поворота, ни одного лишнего движения и остановил автомобиль именно там, где было нужно.
Он вошел в кабинет отца, забыв постучаться. Андрэ Бертье посмотрел на него с сочувствием и сказал:
— Здравствуй, Роберт.
— Извини меня, папа, — сказал он. — Я совершенно потерял голову.
— Ну, ну, успокойся. Я надеюсь, что все устроится.
— Что? — спросил Роберт, не понимая.
— Я геворю, что мы ее найдем. Но расскажи мне, как все произошло.
— Я вернулся домой…
— Значит, ты уходил?
— Я уехал утром в Латинский квартал, чтобы купить несколько книг.
То, что отец разговаривал так спокойно, невольно подействовало на Роберта. Он понимал, что Андрэ Бертье не мог равнодушно отнестись к тому, что его сын считал катастрофой, и если он был так спокоен, то, стало быть, для этого у него были какие-то основания. Роберт не думал именно так; но он это чувствовал.
— И когда ты вернулся…
— Ее не было, она оставила записку.
— Что она написала?
Роберт помнил каждое слово, как он помнил наивный прямой почерк Жанины.
— В котором часу это было?
— Я вернулся около одиннадцати.
— А в котором часу ты вышел из дому?
— В девять.
Бертье повернул быстрым движением левую руку: часы показывали двадцать пять минут двенадцатого.
— Когда ты уходил, она была одета?
— Да, мы выпили кофе.
Бертье опять посмотрел на часы, и в это время раздался телефонный звонок. Он неторопливо снял трубку и сказал, ничего не спрашивая и как будто ни к кому не обращаясь:
— Я занят.
И повесил трубку.
— Надо полагать, что она ушла от половины десятого до десяти.
Он смотрел прямо перед собой задумчивыми глазами.
— Если бы я знал, где она сейчас! — сказал Роберт с отчаянием.
Андрэ Бертье утвердительно кивнул головой. Потом он опять прямо посмотрел перед собой и сказал:
— Я надеюсь это узнать с минуты на минуту.
— Что? — с невольным недоверием в голосе спросил Роберт. — Узнать? Каким образом?
— За ней следят, — сказал Бертье, откидываясь назад в своем вращающемся кресле. — Начиная с того дня, что я у тебя обедал, против твоего дома, от девяти утра до восьми вечера, дежурит человек, который должен был последовать за Жаниной, если бы она вышла из дому одна. Ты не заметил его? Это высокий мужчина в коричневой шляпе и непромокаемом плаще.