— Какая женщина! — восхищенно промолвил Прохор Петрович, на протяжении предыдущей сцены хранивший молчание. — Я знал ее столько лет, но никогда бы не подумал…
— Может, заткнешься, старый идиот? — рявкнула на него Лера. — И без тебя тошно!
— Разве можно так разговаривать с пожилым человеком? — Из-за кустов вдруг вышел высокий сутулый старик с лицом, изрезанным глубокими шрамами. Все его сухое, поджарое тело дышало силой и угрозой. Следом за ним появился второй тип, довольно молодой — короткая стрижка, мясистый загривок, маленькие злые глазки, кожаная куртка, едва не лопающаяся на широких плечах, все выдавало в нем блатного.
— Соленый! — выдохнул Прохор Петрович, не сводя глаз с сутулого старика. — Сколько лет, сколько зим!
— Узнал? — усмехнулся авторитет. — Вижу, что узнал, Лабух!
— Хорошо выглядишь… — заискивающим тоном проговорил Прохор. — Совсем не постарел…
— А вот ты, Лабух, здорово постарел! — Соленый окинул настройщика колючим взглядом. — Ты ведь гораздо моложе меня, а выглядишь стариком… Пьешь, что ли, много?
— Какое там! — отмахнулся Прохор. — Жизнь тяжелая… нервная…
— Крысятничать не надо! — оборвал его Соленый. — Ты что же, шкура драная, хотел Шершня надуть? Хотел ему фальшивку впарить? Ты же знал, что Шершень — мой человек!
— А он что, не хотел? — огрызнулся настройщик. — Он ведь хотел у меня марку на халяву отобрать! Денег с собой взял гораздо меньше, чем договаривались… А я рисковал-то как, ведь как только марки хватятся — сразу на меня подумают! Думаешь, не допер я, что ты решил меня со счетов сбросить? Где марка? Настройщик спер! А настройщик где? На кладбище отдыхает или в Неве рыб кормит!..
— Всегда умен был, — неохотно произнес Соленый, — догадливый больно.
— Жить захочешь — поумнеешь, — криво усмехнулся Прохор Петрович, — у меня выбора не было.
— Да что теперь пустое перетирать! — отрезал Соленый. — Все одно нас всех эта девка кинула! А ну, Шершень, обшарь ее!
— Да поздно уже! — попытался Прохор Петрович остановить уголовников, но его никто не слушал. Шершень шагнул к блондинке, схватил ее за руку.
— Отстань, козел! — завизжала та. — Только тронь!
Она попыталась пнуть Шершня ногой, но тот чуть отступил в сторону, заломил руку блондинки за спину, и та застонала от боли.
Быстро, профессионально, уверенно уголовник обшарил ее и протянул своему шефу розовую марку:
— Вот она, Соленый!
— Молодец девка! — одобрительно проговорил старый авторитет, разглядывая Леру. — Всех вокруг пальца обвела! Ну, Шершень, пожалуй, прогоню я и тебя, и всех остальных, возьму вместо вас ее… она одна пятерых мужиков стоит! Добыла-таки марку!