— Конечно, но…
— А если нужен, так не отставайте! — И она прибавила шагу.
Через несколько минут они обошли с тыла унылое здание нижнезаломского Дома культуры, пересекли Вокзальную улицу и оказались в тупике возле железнодорожного пакгауза, выкрашенного в депрессивный коричневый цвет.
На ступеньках пакгауза расположилась большая компания подростков, среди которых Сергей по честным, прозрачным, как талая вода, глазам сразу же узнал магазинного воришку.
Подростки пили пиво, покуривали и разговаривали, используя почти исключительно ненормативную лексику.
Сергей буквально физически почувствовал исходящую от них агрессию и опасливо окликнул Александру:
— Зря мы сюда пришли… они нам ничего не отдадут, да еще и отлупить могут…
Девушка ничего ему не ответила, только молча взглянула с явным неодобрением и шагнула в самую середину компании.
— Твоя работа? — проговорила она, остановившись перед голубоглазым воришкой, и кивком указала на Сергея, стоящего поодаль с видом бедного родственника.
— А чё тебе надо? Чё тебе надо? — заныл мальчишка. — Да я ваще этого лоха первый раз вижу! Чё ты ко мне вяжешься!
— А чего ты ваще эту девку слушаешь? — с ленивой растяжкой произнес крепкий коренастый парень с оттопыренной нижней губой и синяком под левым глазом. — Ща мы ее с дружком так отделаем — век помнить будет!
— Ты чё, Иваныч! — подал голос кто-то из массовки. — Это же Санька Рогозина!
— А мне это по фигу! Пусть хоть Санька, хоть Манька, мне один черт! — протянул тот и двинулся навстречу Александре. Когда между ними оставалось не больше метра, он выбросил вперед кулак, целясь в подбородок девушки. Сергей, который, как мужчина, не мог оставаться в стороне, бросился на помощь… но то, что произошло в следующую секунду, повергло его в изумление.
Александра чуть отступила в сторону, развернулась и едва заметным движением ткнула нападающего в солнечное сплетение. Тот тихо охнул, отлетел к стене пакгауза и затих, изумленно глядя на девушку и разевая рот, как рыба.
— Говорили тебе, Иваныч, — не связывайся! — подвели зрители итог короткого поединка.
Александра же, не обращая внимания на незадачливого противника, ухватила воришку за руку, рывком подняла его на ноги и заломила руку за спину. Тот заверещал, выпучил глаза и выкрикнул:
— Отпусти, зараза! Отпусти, я дядьке пожалуюсь! Он у меня в ментовке работает…
— Только и дел у твоего дядьки, что тебя отмазывать! — спокойно проговорила Александра. Она чуть сильнее сжала руку воришки, и тот взвыл от боли.
— Ладно, отдам! — простонал он, когда Александра немного ослабила хватку. — Только деньги мы уже потратили… а ксивы его у меня в кармане, забирай!