Но все же в сопереживаемом моменте присутствовало нечто большее, чем просто отчаянье. Там был и другой мыслесвет, цеплявшийся за нее с еще большей силой, чем та, с которой она сама жаждала покоя небытия. Он изо всех сил удерживал ее, отказываясь отпустить и разгоняя тьму своим сиянием. Он отличался от мыслесвета ее человека. При всей его мощи, он был слабее, почти приглушенным — более утонченная красота, цвета смешаны более изящно, и в нем не было необузданной силы, присутствовавшей в человеческом мыслесвете. И, в отличие от человеческого, этот мыслесвет соответствовал ее мыслесвету на всех уровнях, сливаясь с ним, врастая в нее подобно тому как она врастала в него.
Это был Смеющийся-Ярко, понял Прыгающий-в-Ветвях, и направил свой исполненный почтения взгляд на старшего кота. Возможно, яркая, грубая сила его требования к Золотому-Голосу — жить — была слабее, чем сила человеческого мыслесвета, но все же она превосходила все, на что был способен мыслесвет кота. И, все-таки, даже когда ощущение почтительного трепета коснулось его, Прыгающий-в-Ветвях задавался вопросом, почему он чувствовал это. Насколько он знал, никогда прежде в истории взаимоотношений Народа и людей не было случая, когда оба члена брачной пары принимали людей… и никогда прежде кошка, обладающая мыслеголосом и мыслесветом певицы памяти, не принимала никого из людей. Смеющийся-Ярко и Золотой-Голос вступили на территорию, где до того не бывал ни один представитель Народа. Ничего удивительного, что они обнаружили там вещи, которых Народ никак не ожидал.
“Да, ты заплатила, — согласилась Госпожа-Песен мгновением спустя, но если ее мыслеголос и был немного подавленным, то неодобрения в нем меньше не стало. — Но если бы ты оставалась с Кланом Солнечного Листа, в чем и заключался твой долг, то тебе никогда бы и не пришлось платить эту цену”.
“Без сомнений, это так, Певица Памяти. И все же единственный способ избежать ее уплаты заключался в том, чтобы отвергнуть радость, бывшую ее причиной, а решения, которые я приняла — и то, как я за них заплатила — сделали меня той, кто я есть сегодня. Вы говорите, что я певица памяти, и, возможно, в этом и есть правда. Но я была так же связана с человеком, испробовала красоту и силу его мыслесвета… и муку его утраты. И я повстречалась со Смеющимся-Ярко, и познала радость и величие единения с тем, кто открывает тебе свой разум — и ты отвечаешь ему тем же. И я стала матерью наших котят и чувствовала мягкое волшебство их мыслесвета внутри меня, и приветствовала их появление в мире, когда их глаза впервые открылись и увидели солнечный свет. Я познала и совершила все эти вещи, Певица Памяти. Не просто услышала о них в песне памяти, которую я сделала своей и спела другим