— Терапия… А у героя войны с нервишками все в порядке? Не каждый сможет вынести мою терапию.
— Я готов пойти на все! Тина-а-а… — Виктор схватил ее руку и стал покрывать поцелуями, призывая ее к состраданию. — Оста-а-анься… Я закажу еще шампанского…
— Хитрец, — покачала головой Тина.
— Ну что ты хочешь? — Виктор опустился на колено. — Я все для тебя сделаю!
— Сделаешь? — прищурила глаз Тина.
— Да! — темные глаза его сверкнули маниакальным блеском. — Говори.
— Люби меня, — приказала Тина, глядя в его удивленно раскрывшиеся глаза. — Не просто трахай, а люби.
Многоэтажный дом еще спал, еще не вещали хорошо поставленными голосами телевизионные ведущие, не пахло свежесваренным кофе, когда под утро в квартиру Давида позвонили. Давид впрыгнул в пижамные брюки, стараясь не разбудить спящую Ладу, и подошел к двери. На мониторе видеосистемы Давид узнал тоненькую фигурку Тины.
— Тина Андреевна?
— Да, это я, открывай, Давид.
Давид пощелкал дверными замками, звякнул цепочкой и открыл дверь. Вместе с Тиной в квартиру вошел мужчина. Вчерашний незнакомец, узнал его Давид. Незнакомец держал Тину за руку и улыбался ей глазами. Именно глазами, присмотрелся Давид, губы незнакомца были сжаты.
— Давидик, прости нас, мы раненько, но нам срочно надо переговорить с девчонками, — скороговоркой сказала Тина и сбросила туфельки. — Знакомься, Виктор Павлов из Москвы.
— Давид Коткин, — Давид протянул руку Виктору и всмотрелся в его лицо, «помощник» определил он. — Мы, кажется, виделись на киностудии. Обувь можно не снимать.
Проходите в столовую. Я умоюсь и сварю вам кофе.
Давид вошел в свою спальню, присел на край постели и потряс спящую Ладу за плечо.
— Лада, вставай, Тина Андреевна пришла.
— Да и черт с ней, — недовольно пробубнила в подушку Лада, — носит ее по ночам…
— Она не одна, — объявил Давид, сбрасывая пижамные брюки и оставаясь нагишом.
Он посмотрел на свое поджарое тело в огромных зеркальных дверях шкафа-купе и остался доволен увиденным. Повернулся к широкой кровати, на которой раскинулась, потирая заспанные глаза, самая красивая женщина. Звонко чмокнул ее в горячее бедро и сообщил:
— Срочный разговор. Надо разбудить Виолетту. Я в душ.
— О-хо-хо, — пожаловалась на тяжелую жизнь Лада.
Она опустила ноги на ковер, потянулась, накинула Давидову рубашку и направилась в гостевую спальню будить Виолетту.
Виктор сидел за большим круглым столом и глядел на Тину. Первые робкие солнечные лучи пробивались сквозь тончайший тюль занавески, и освещали небольшую столовую.
Утро казалось безмятежным. Тина позволила себе похозяйничать в Давидовой кухне, и раскрыв створки буфета нашла кофе. Потянувшись на цыпочках она вытащила медную турку с длинной деревянной ручкой. Виктор засмотрелся на ее ножки и вспомнил, какие они на ощупь. Гладкие и шелковистые от загара. Вспомнил смешной мизинец на левой ноге, он будто прятался за своими братьями. Яркий лак на правильной формы ноготках, впадинку под коленом, идеальной формы бедра и нежную кожу на их внутренней стороне. Короткий завиток золотистых волос на лобке, на кинопленке он кажется темнее. На кинопленке… ревность ударила Виктора в сердце чем-то острым и тонким, как шило, и повернула его в ране, принеся неизведанную ранее боль.