– Я принц де Латур д'Овернь, герцог Булонский, если только вам это что-нибудь говорит, – иронически отвечал он, явно уязвленный моим вопросом.
Я ничего не сказала. Имя этого человека было очень знатно, если бы я не знала того, что он, в сущности, никакого отношения к этому не имеет. Бывший флибустьер, усыновленный престарелым герцогом Булонским. Авантюрист – так говорили о нем в Версале.
– Если позволите, я буду называть вас просто герцогом. Из темноты выступила приземистая широкая фигура Тристана. Отшельник произнес глухим, чуть надтреснутым голосом:
– Надобно спешить, монсеньор. К рассвету вы должны быть уже далеко отсюда. А если эта дама просит какой-то помощи, то мы поможем ей. Ведь она аристократка. Значит, наша.
Я бросила на него благодарный взгляд. Как легко этот с виду грубый хромец нашел правильный выход, положив конец препирательствам, которые устроил сиятельный вельможа с усталой, полуголодной женщиной.
– Спасибо вам, господин Тристан.
– Этот мальчишка с вами? – осведомился хромец так же хмуро.
– Да. Это мой паж.
– Следуйте за мной, мадам. И вы, господа, – тоже.
Мы снова шли по лесу, но уже не вдвоем с Брике, а в окружении множества людей. В разных местах из-за деревьев мелькали шляпы крестьян, украшенные белыми роялистскими кокардами. Повстанцы разговаривали на местном наречии, которое я плохо понимала. Ясно было только то, что завтра утром начнется нечто невообразимое.
– Вы знаете, что ваш отец во Франции? – глухим голосом спросил Тристан Отшельник.
– Мой отец во Франции?!
Я не ожидала услышать нечто подобное. Мой отец, как я привыкла считать, находится в Вене, в эмиграции, на службе у императора Франца. В Вену я столько раз пыталась уехать. И тем более удивительно слышать о том, что принц де Тальмон во Франции.
– Да, мадам. Сейчас он в Бретани. Но еще неделю назад мы встречались в Шато-Гонтье, в Иль-и-Вилэне.
– В Шато-Гонтье! Это же наш замок! Вы видели моего отца собственными глазами, Тристан?
– Как вижу вас. Связь среди повстанцев хорошо налажена.
– Но почему он оказался здесь? Каким образом?
Тристан Отшельник взглянул на меня с полнейшим удивлением.
– Ваш отец – один из вождей великой католической армии, мадам! И вам это не известно?
– Впервые слышу о такой армии.
– Завтра вы ее увидите. За каждым кустом нынче таится повстанец. Каждая деревня выставит по доброй сотне воинов за Бога и короля. Мы прогоним всю эту революционную сволочь и установим над Анжу, Вандеей и Бретанью знамя Людовика XVII.
Я с трудом привыкала к патетическому слогу, господствовавшему в речах, когда дело касалось мятежа. И плохо верила в высокие душевные побуждения каждой анжуйской деревни. Воюют чаще всего из-за собственной выгоды – так и говорили бы об этом прямо.