Кроме того, мог бы добавить Ребус, у него не было смокинга, не говоря уже о регалиях.
– И все же я уверен, что скучать вам не придется, – не отступал Девлин. – Возможно, – учитывая предмет, о котором мы с вами только что беседовали, – вы даже сумеете извлечь пользу из наших цеховых разговоров.
– Это как? – удивился Ребус.
– На прием приглашен священник Римско-католической церкви. Он собирается прочесть доклад о дихотомии плотского и духовного в человеке.
– Вот, я уже ничего не понимаю! – шутливо пожаловался Ребус.
Профессор Девлин улыбнулся.
– Мне кажется, инспектор, вы просто притворяетесь. Впрочем, учитывая специфику вашей работы, умение притвориться невежественнее, чем вы есть на самом деле, не только простительно, но и желательно.
Ребус в ответ неопределенно пожал плечами, что можно было понимать и как «да», и как «нет».
– Этот священник, про которого вы упомянули, – сказал он, – случайно, не отец Конор Лири?
Глаза Девлина удивленно расширились.
– Вы знакомы? Тем более вы должны присоединиться к нашему скромному празднику.
Ребус задумался.
– Может быть, я и загляну на полчасика, чтобы промочить горло перед ужином, – сказал он наконец.
Когда Ребус вернулся в Сент-Леонард, Эллен Уайли была не на шутку сердита.
– Боюсь, – сказала она, – что у нас слишком разные понятия о перерыве.
– Я кое-кого встретил, – сказал Ребус вместо извинения.
Эллен ничего не добавила, но он знал, что она просто сдерживается. Ее лицо оставалось напряженным и хмурым, а в том, как она схватилась за телефонную трубку, читалась крайняя степень раздражения. Быть может, ей хотелось, чтобы Ребус извинился по-настоящему или похвалил ее успехи.
Некоторое время Ребус молчал. Когда Эллен в очередной раз едва не сбросила аппарат на пол, он сказал:
– Ты нервничаешь из-за той пресс-конференции?
– Что-о?! – Она швырнула трубку.
– Послушай, Эллен, я вовсе не хотел…
– Не смей обращаться со мной как с девчонкой, черт бы тебя побрал!
Ребус умиротворяющим жестом поднял обе руки.
– О'кей, о'кей, теперь буду обращаться только как с сержантом Уайли.
Она наградила его свирепым взглядом исподлобья, но уже в следующую секунду выражение ее лица смягчилось. Невероятным усилием воли Эллен выдавила из себя улыбку, потом устало потерла ладонями лицо.
– Ты тоже… извини.
– И ты извини, что я так задержался. Наверное, мне нужно было позвонить… – Ребус снова пожал плечами. – Зато теперь ты знаешь мой главный секрет.
– Какой?
– Чтобы заставить Джона Ребуса извиниться, необходимо разнести вдребезги по крайней мере один казенный телефонный аппарат.