– Почему вы не рассказали нам этого раньше? Дэвид посмотрел на Ребуса и неожиданно рассмеялся.
– Потому что Клер не убивала Флип!
– Нет?
– Господи, неужели вы думаете, что… – Он покачал головой. – Когда я говорил, что Клер… нехороший человек, я не имел в виду ничего такого. Это была чисто умозрительная оценка. – Дэвид Костелло немного помолчал и добавил: – Впрочем, и компьютерная игра, о которой вы упомянули, – это тоже были просто слова, пока Филиппу не… Ведь вы об этом подумали, правда?
– Мы стараемся не зацикливаться на чем-то одном, – сказал Ребус.
– Господи, Дэви!… – снова вмешался в разговор Костелло-старший. – Если тебе есть что сказать инспектору – скажи! Сними с души тяжесть!
– Я Дэвид, а не Дэви, сколько раз повторять?! – резко сказал Костелло-младший. Томас Костелло побагровел, но смолчал.
– И все-таки я не думаю, что это Клер, – добавил Дэвид, снова повернувшись к Ребусу.
– Ладно, допустим, – небрежно сказал тот. – Ну а как насчет матери Филиппы? Ты с ней ладил?
– Конечно.
Ребус нарочно долго молчал, потом повторил то же самое слово, но уже в виде вопроса.
– Конечно?…
– Вы же знаете, как относятся матери к взрослым дочерям, – начал объяснять Дэвид. – Оберегают их и все такое… Иногда даже больше, чем в детстве.
– И правильно делают, не так ли? – вставил Томас Костелло и подмигнул Ребусу, а тот в свою очередь посмотрел на Эллен, надеясь, что это как-то ее встряхнет, но она равнодушно уставилась в окно.
– Дело в том, Дэвид, – негромко сказал Ребус, – что у нас есть основания считать: твои отношения с матерью Филиппы тоже были не совсем безоблачными.
– А именно?… – удивился Костелло-старший.
– Пусть лучше Дэвид нам ответит, – предложил Ребус.
– Ну, Дэвид? – спросил Томас у сына.
– Я даже не представляю, что может иметь в виду инспектор, – хладнокровно отозвался тот.
– Я имею в виду… – Ребус сделал вид, что разыскивает какую-то запись в блокноте. – Ага, вот… По словам миссис Бальфур, она была уверена, что ты каким-то образом настраиваешь Филиппу против нее.
– Вы, вероятно, ее не так поняли, инспектор, – сказал Томас Костелло, и его руки снова сжались в кулаки.
– Боюсь, что это маловероятно, – спокойно возразил Ребус.
– Она сама не понимает, что говорит! – не успокаивался Костелло-старший. – В конце концов, она очень переживает и не вполне отдает себе отчет…
– Я думаю, что отдает. – Ребус продолжал смотреть на молодого человека. – Ну, что скажешь, Дэвид?
– Я… Да, отчасти вы правы, – нехотя признал юноша. О яблоке, которое он держал в руке, Костелло-младший давно забыл; в месте надкуса розовато-белая мякоть плода уже стала светло-коричневой, словно ржавой. Отец вопросительно уставился на сына.