Тереза Костелло была, мягко говоря, не парой своему мужу. Дочь медсестры и учителя, она с натяжкой могла бы быть причислена к самой низшей прослойке среднего класса. В юности Тереза посещала художественную школу, но когда ее мать заболела раком, а отец запил, ей пришлось бросить занятия и пойти работать. Свою карьеру она начинала продавщицей в универмаге, потом занималась оформлением витрин и, наконец, стала дизайнером по интерьеру – сначала торговых залов в магазинах, потом квартир и особняков. Вот так Тереза и познакомилась с Томасом Костелло.
К тому моменту, когда они поженились, родители Терезы уже умерли. После свадьбы она могла бы бросить работу, но не сделала этого, продолжая с завидным упорством развивать свое крошечное предприятие из одного человека, пока оно не превратилось в известную фирму с оборотом в несколько миллионов фунтов стерлингов в год, на которой работали уже пятеро специалистов, не считая ее самой. Клиентура компании продолжала расти; к ней обращались даже из-за рубежа. Сейчас Терезе Костелло был пятьдесят один год, однако на покой она, судя по всему, не собиралась, тогда как ее муж, который был на год ее моложе, предпочитал вести светский, то есть праздный, образ жизни. Судя по вырезкам из ирландских газет, Томас Костелло часто бывал на ипподроме, принимал участие в приемах на открытом воздухе и тому подобных мероприятиях. На помещенных в газетах снимках он всегда был один, без Терезы, и Ребус сразу вспомнил о двух отдельных номерах в эдинбургском отеле… Впрочем, как справедливо заметил Костелло-младший, вряд ли это можно было считать преступлением.
В университет Дэвид поступил сравнительно поздно, совершив перед этим годовой кругосветный вояж. В настоящее время он учился на третьем курсе факультета английского языка и литературы, и Ребус вспомнил виденные в его комнате книги Мильтона, Водсворта, Гарди…
– Любуетесь видом, Джон?…
Ребус открыл глаза.
– Просто задумался, Джордж.
– А я думал, вы спите.
Ребус мрачно взглянул на него.
– И не собирался. Я просто… размышлял. Сильверс ушел, но вместо него перед столом Ребуса возникла Шивон Кларк.
– О чем ты размышлял, Джон?
– О том, мог ли Роберт Бернс убить одну из своих возлюбленных… – Взгляд Шивон ничего не выразил. – И вообще, способен ли на убийство человек, любящий поэзию?…
– Почему бы нет? – Шивон пожала плечами. – Разве не было ярых нацистов, которые любили на досуге послушать Моцарта?
– Веселенькая мысль!
– Всегда готова немного подбодрить скисшего начальника. Кстати, окажешь ответную услугу?
– Как я могу отказаться?