– Лоуренс, – сказал Уоррен на драконьей палубе, когда они пили кофе, – не хотелось бы обижать ваших прежних сослуживцев, но Боже ты мой! Можно подумать, мы нанесли им смертельное оскорбление, а не вызволили из беды, позволив сохранить приличное количество крови.
– Должно быть, они полагают, что мы могли это сделать чуть раньше. – Саттон, прислонившись к своей Мессории, раскурил сигару. – А так мы не только лишили их заслуженной славы, но еще и забрали у них часть призовых. Хочешь нюхнуть, моя девочка? – Он поднял сигару так, чтобы Мессория могла втянуть в себя дым.
– Могу заверить, что вы оба неправы, – ответил им Лоуренс. – Если б вы не подоспели, мы бы ни за что не захватили этот фрегат; он не получил сильных повреждений и мог уйти от нас в любую минуту. Каждый человек на борту был просто счастлив, увидев вас. – Он предпочел бы не вдаваться в объяснения, но если бы он промолчал, у авиаторов сложилось бы самое нелестное мнение об офицерах «Верности». – Дело в том, что мы еще до вашего появления потопили их второй фрегат, «Валери», вместе со всей командой.
Поняв, как удручен этим сам Лоуренс, капитаны перестали ему докучать. Уоррен, кажется, был не прочь спросить о чем-то еще, но Саттон толкнул его локтем и послал вестового за колодой карт. Харкорт присоединилась к ним, и они, как обычно, сели играть в «спекуляцию». Лоуренс допил свой кофе и потихоньку ушел.
Отчаянный, сидя, оглядывал пустой океан. Он проспал весь день, а потом еще раз сытно поел. Подставив Лоуренсу переднюю лапу, он тихо вздохнул и свернулся кольцом.
– Не принимай это очень уж близко к сердцу. – Сам Лоуренс так и не сумел последовать совету, который давал сейчас – но он боялся, что размышления о потопленном корабле вгонят Отчаянного в меланхолию. – С обоими фрегатами на плаву мы были под угрозой захвата; французы потушили бы все огни, и Лили с остальными не нашла бы нас в темноте. Ты спас много жизней, не говоря уже о самой «Верности».
– А я и не чувствую себя виноватым, – сказал Отчаянный. – Я не хотел топить этот корабль, но не жалею, что потопил. Они собирались убить моих авиаторов – этого я не мог им позволить. Только вот наши моряки теперь смотрят на меня как-то странно и стараются не подходить близко.
Лоуренс не стал размениваться на ложные утешения. Моряки предпочитают видеть в драконе боевую машину, что-то вроде корабля, который дышит и умеет летать, орудие, полностью подчиненное человеческой воле. Они понимают, что этот зверь невероятно силен – еще бы, при такой-то величине; если его из-за этого и боятся, то так, как можно бояться очень сильного и свирепого человека. «Божественный ветер» – дело другое. В нем есть нечто потустороннее, и гибель «Валери» слишком уж напоминает древние предания о карающем небесном огне.