Старания хозяев наладить беседу тоже не пропали даром: Лю Бао все время смеялся и сам рассказал много забавных историй, в основном охотничьих. Только бедному переводчику не повезло: он без конца носился вокруг стола, перекладывая с английского на китайский и обратно. Атмосфера почти что сразу установилась самая дружелюбная.
Шун Кай больше слушал, чем говорил, и неясно было, весело ему или нет. Ел и пил он очень умеренно, хотя пирующий без препон Лю Бао добродушно корил его за это и наливал ему до краев. Но когда в каюту торжественно внесли пылающий голубым пламенем рождественский пудинг, когда его затем разрезали и отведали, Лю Бао сказал:
– Ты что-то скучен сегодня. Прочти-ка нам «Трудный путь», это как раз подойдет.
Шун Кай, вопреки ожиданиям, не стал противиться. Он откашлялся и продекламировал:
Вино в золотой чаше стоит десять тысяч монет,
Нефритовое блюдо с яствами ценится в миллион.
Я отшвыриваю прочь и чашу, и блюдо, мне противны еда и питье.
Когти в небо вздымаю, гляжу на четыре стороны света.
Пересек бы я Желтую реку, да лед сковал мои члены.
Преодолел бы горы Taйхан,
[11] да в небе метель бушует.
Сидел бы я у пруда, где плавают золотые карпы,
Но мечта о бегущих к востоку волнах манит меня…
Всякий путь труден,
Всякий путь труден,
Какую дорогу я изберу?
Однажды я взлечу, и прорвусь сквозь тучи,
И устремлюсь в полет через широкое море.
Рифмы и размер, если таковые и были, пропали при переводе, но содержание авиаторы одобрили единодушно. Чтеца наградили аплодисментами, и Лоуренс с интересом спросил:
– Это ваше собственное сочинение, сэр? Я еще ни разу не слышал стихов, написанных от лица дракона.
– О нет. Это сочинил великий Лун Ли По во времена династии Тан. Я всего лишь скромный ученый, и мои стихи недостойны того, чтобы читать их в обществе. – Однако он с удовольствием прочел наизусть еще несколько классических произведений – Лоуренс восхищался памятью, способной вместить так много стихов.
Гости расходились в самом гармоническом настроении, тщательно избегая щекотливых англо-китайских тем наподобие кораблей и драконов.
– Дерзну сказать, что мы добились успеха, – поведал Лоуренс Отчаянному. Капитан пил кофе, дракон уплетал барашка. – В компании они вовсе не такие уж чопорные, а Лю Бао выше всяких похвал. Далеко не на каждом корабле встретишь такого приятного сотрапезника.
– Я рад, что ты так хорошо провел вечер, – ответил Отчаянный, задумчиво разгрызая кость. – Ты не мог бы повторить мне это стихотворение?
Лоуренс привлек на помощь всех своих офицеров. Утром, когда они все еще трудились над этим, на палубу вышел Юнсин. Послушав, как авиаторы твердят переведенные на английский строки, он нахмурился и лично прочитал Отчаянному стихи.