Я хмыкнул. Ну да, конечно. Генерал ведь не убивает сам, он поручает это грязное дело подчиненным. Вериллий вполне мог сплести хитроумный заговор, используя подкупленных или запуганных волшебников, чтобы потом пользоваться плодами их неправедных трудов. Только вот как удалось изобрести такую волшбу, которая пробилась сквозь все антимагические заслоны и придворных чародеев? Не могут же все, абсолютно все быть его сторонниками?
– Я предлагаю тебе свою помощь и поддержку, Рик, – говорил между тем Верховный. – В обмен на преданность и дружбу с твоей стороны. Подумай и не отвергай сразу протянутую тебе руку.
– Нет! Я приносил присягу Ридригу Второму!
– Ты можешь считать ее недействительной, ведь тот, кому ты присягал, недееспособен. Он впал в старческое слабоумие.
Пятьдесят лет, мудрая зрелость, не омраченная еще возрастными болезнями. И старческое слабоумие… я отказывался верить в это.
– Значит, буду служить ее высочеству принцессе Дарианне! – я старался не думать о перспективе оказаться подданным принца Келдина, хотя это было вполне вероятным.
– Этого не случится, мой мальчик. Ни Дарианне, ни ее брату никогда не надеть императорскую корону.
– Приберегаешь для себя?
– Да, – просто ответил этот подлец.
– И как ты себе это представляешь? Народ никогда не допустит самовольного захвата власти.
– Народ… сынок, ты слишком хорошо думаешь о народе. Народ – стадо, быдло. Он пойдет за сильнейшим. Ты видел, что творится в Виндоре? Как же твой народ допустил такое?
– А как ты допустил? – вспылил я. – Неужели не понимаешь: сегодня храмовая стража охотится за темными магами, завтра – придет твоя очередь?
– Рик, подумай: когда удобнее всего осуществлять захват власти? Когда твой любимый народ недоволен существующими порядками. Ведь все приказы о казнях и пытках издаются от имени Ридрига. И подписаны им. Как бы ни был забит рабочий скот, есть предел и его терпению. Если шкуру вола каждый день прижигать каленым железом, рано или поздно этот вол боднет мучителя. Так вот, когда люди взбунтуются, нужно будет только направить их ненависть и разрушительную энергию в нужное русло. И тут появлюсь я – вождь возмущенных, заступник угнетенных. Галатцы пойдут за мной. А твое место – рядом.
– А что будет с августейшей семьей?
– Что случается с королевскими особами во время бунтов? Возможно, их повесят. Или растерзает обезумевшая толпа…
Глаза Верховного заблестели, лицо приняло мечтательное выражение. Он немного помолчал, глядя в потолок, словно наблюдая там нарисованную им картину. Потом небрежно бросил: