— Всех детей в здание, немедленно! Двери, окна, закрыть все — наглухо! И «скорую», звоните в «скорую»!
«Скорую» участковый добавил на чистом автопилоте. За последние дни он видел достаточно, чтобы понимать, что этим двоим «скорая» уже не понадобится.
Змея не слышала крика, но ее термолокаторы уловили появление нового существа еще до того, как Костя перепрыгнул через забор. Сейчас она повернула голову в его направлении и, секунду поколебавшись, медленно поползла к нему.
Старлей тоже двигался навстречу гремучнику, делая короткий шаг одной ногой, затем приставляя к ней другую. Пистолет он держал обеими руками, вытянув их вперед.
— Ну давай, давай, с-с-сука… — прошептал он пересохшими от возбуждения губами. Потом прицелился и нажал на курок.
Земля взметнулась фонтанчиком в паре сантиметров от головы змеи. Участковый выстрелил еще раз. Вторая пуля с коротким чавкающим звуком вошла в тело гремучника. Огромная рептилия конвульсивно дернулась и сделала бросок по направлению к врагу. Однако расстояние было явно недостаточным для прямой атаки, и ее голова шлепнулась на землю в паре метров от человека. Три выстрела прозвучали один за другим. Две девятимиллиметровых пули вдребезги разнесли череп гремучника. Обезглавленное тело еще извивалось и било хвостом, но Костя уже бежал к лежащим на земле женщине и ребенку.
Старлей сел на траву рядом с ними, с нежностью и скорбью всматриваясь в их лица. Мальчонка лежал, словно глядя в раскинувшееся над ним небо, а на щеках его поблескивали не высохшие еще слезы. Глаза молодой женщины тоже были открыты, но, в отличие от безмятежных васильковых глаз ребенка, в них застыл гнев и ужас. Костя переводил взгляд с лица девушки на пухленькое личико мальчугана и обратно. Так он и сидел, ничего не видя кроме двух этих лиц, и повторяя снова и снова: «Ребята… Ну что же вы, ребята… Эх, ребята…»
Участковый поднял глаза к небу и глухо застонал. Потом внезапно вскочил на ноги и шагнул к застывшему телу огромной обезглавленной змеи. Он подошел к ней вплотную, вытянул руку с пистолетом и раз за разом стал нажимать на курок.
— На! Сука! Тварь! Погань! На!.. На!..
Костя уже выпустил последние три пули из своего «Макарова», но продолжал давить и давить на курок, поливая дохлую гадину последними словами. Потом прислонился спиной к металлической ограде и вытер мокрые щеки тыльной стороной ладони, которой судорожно сжимал разряженный и разогревшийся от выстрелов пистолет.