Но воевода не спал. Устроившись в тени одного из деревьев местного оазиса, он подозвал к себе ближайших помощников: Данилу с Курей, да Еремея с Кузьмой, мужей мудроватых. Держал с ними совет, и, судя по всему, отдавал приказания. Григория не звал, видно колдун был сейчас не нужен. Но колдун и не обижался, ему было жарко, а скакать куда-то по степи на самом солнцепеке он и не особенно рвался. Не колдуна это дело. Окончательно утомленный солнцем Григорий, проваливаясь в жаркий сон.
Спалось Григорию в чахлой тени ужасно, жарко и потно. Снились всякие гадости на тему стервятников, глодавших его печень. Обычно так плохо он спал в прошлой жизни когда, либо переест, либо недопьет. Спать на жаре в силу проживания в северном климате ему доводилось редко. Можно сказать, совсем не доводилось. Да, кроме того, после обеда в деловом двадцать первом веке спали редко. Только американские бизнесмены, которые всем своим помощникам, — секретарям, менеджерам, почтальонам и грузчикам, — советовали «не стоять, когда можно сидеть и не сидеть, когда есть возможность лежать». А для выполнения этих полезных советов настоятельно рекомендовали всем держать в своем кабинете кушетку для отдыха, что обычно грузчики и делали.
Измучившись во сне от проклятой птицы, Забубенный усилием воли прервал эти пытки Прометея и проснулся. Над лагерем стоял послеобеденный храп. Не в силах больше спать Григорий решил пойти к реке умыться. Он встал, отряхнулся и медленно побрел к недалекому берегу речушки, стремившей свои довольно быстрые для равнины воды на юг. Видно эта река казалась себе уже горной. По дороге Забубенный заметил несколько дозоров, но дозоры не заметили его, ибо спали в наглую, позабыв про свои посты.
«Эх, служба, — покачал головой Григорий, проходя мимо кемаривших ратников, но будить не стал». Ибо пробудившиеся дозоры могли помешать купанию.
Подойдя к невысокому, но обрывистому берегу, подмытому быстрыми волнами, Григорий разделся, аккуратно сложил пояс с мечем, сбросил с себя даже исподнее, и голышом стал пробираться нащупывая проходы между высоких кустиков травы к благословенной воде. Нырять не стал из соображений секретности, ведь его не совсем худое тело, еще не тронутое загаром, могло вызвать при погружении мощный всплеск, или того хуже, обрушить часть берега, а это было не к чему. Он решил окунуться по-тихому и назад, пока не получил нагоняй от высокого начальства разведкаравана.
Нащупав пальцами водную стихию, Григорий с наслаждением погрузился и, сделав два мощных гребка, оказался на середине речушки, ширина которой едва ли превышала двадцать метров. Заплыв туда, Забубенный перевернулся и лег на спину, подставив свое белое брюхо солнечным лучам. Вот теперь солнце стало в радость. Великий механик даже зажмурился от удовольствия и слегка поскуливал, балдея в прохладных волнах. Речка, по температурному режиму, как ни странно, оказалась действительно близкой к горной. Плавать в ее мутной воде было довольно прохладно, хотя и терпимо. Зато Забубенный быстро оклемался от кошмарных снов, несколько раз нырнул, пытаясь достать дно, и не достал. Но старался он не сильно, видимость была нулевая, неизвестно какой камень можно было схватить головой на дне. Но, судя по ощущениям, метра три в глубину здесь было. Может и больше.