— Но вы не продали дачу?
— Мы не успели.
— И никто не сможет подтвердить ваши слова?
Гогоберишвили нахмурился и пожал плечами.
— Какая разница? Ваши деньги остаются у вас… Продали или не продали, вывезли, не вывезли. Все равно вы при своих деньгах.
— А дом в Лондоне? Его тоже приказали продать? А особняк в Киеве? Они ведь выставлены на продажу?
Подождите, — вмешался Иосиф Борисович. — В обоих случаях Вахтанг Георгиевич не виноват. Я же вам объяснял, что содержание обоих зданий обходится слишком дорого. И плюс еще нам придется платить налог на наследство. Поэтому было решено выставить оба здания на продажу. Вы ведь не собираетесь переезжать в Киев. А если захотите, мы всегда найдем вам новый дом.
— Кем было решено?
— Компанией «Астор», — чуть помедлив, ответил Плавник.
— Без моего согласия, Вы даже забыли рассказать об этой компании. Я могу узнать, какой бюджет у компании, созданной для обслуживания моих интересов? Или это профессиональная тайна?
Иосиф Борисович посмотрел на Вахтанга Георгиевича. Тот шумно вздохнул.
— Копия бюджета в вашей папке, — пояснил он.
Ринат перебрал листы, достал копию нового бюджета. Посмотрел окончательную цифру. Около пятидесяти миллионов долларов. Он усмехнулся. Эти бизнесмены были обыкновенными мошенниками.
— Сколько мы платим за юридическое обслуживание? — спросил Ринат.
— Кажется, полтора миллиона долларов, — ответил Гогоберишвили, — у нас очень хороший адвокат. Но туда включены все сопутствующие расходы. Они вас долго искали.
— Не сомневаюсь. — Ринат достал из кармана другую копию бюджета и сравнил строчки бюджета. Здесь была указана сумма в два миллиона.
Гогоберишвили мрачно посмотрел на адвоката. Он не понимал, какую бумагу достал его гость.
— Надежда Анатольевна, — вдруг обратился Ринат к заместителю генерального директора, — вы не скажете мне, какой у вас годовой бюджет? Вы же должны знать хотя бы общие цифры.
Вахтанг Георгиевич облизнул внезапно пересохшие губы. Такого он явно не ожидал. Конечно, она знает общие цифры. С некоторым сомнением он взглянул на своего заместителя. Она ему всегда не очень нравилась. Слишком независимая и самоуверенная. Вечно настаивала на своем. Хорошо еще, что никогда не лезла в финансовые вопросы. Неужели она назовет другую цифру? Она должна понимать, что так нельзя вести дела. Они должны быть единой командой. Иначе все развалится. Или эта легкомысленная женщина все выдаст…
Попова взглянула в глаза Ринату. Несколько минут назад они уже говорили о бюджете. И тогда прозвучала конкретная цифра. У нее есть выбор. Сейчас она может согласиться со своим генеральным директором, назвать его цифру и спокойно работать в этой компании. А может поддержать Рината, вспомнив другую цифру, и тогда неизвестно, чем все закончится. Компанию могут закрыть, а финансовую проверку поручить прокуратуре. И придется менять хорошо налаженную жизнь. Но назвать другую цифру — значит солгать. Позволить этому молодому человеку уличить ее во лжи. Потом ей будет стыдно, и она не собирается жить с чувством вины. Даже не перед этим молодым наследником, а перед собой. Не лгут и не предают не потому, что об этом могут узнать, а потому, что существует некий внутренний цензор, часто именуемый совестью.