Похищение Джонни Уэйверли

— Вы можете понять чувства матери, — наверное, в шестой раз повторила миссис Уэйверли.

Она с надеждой взирала на Пуаро. Мой друг, который всегда с сочувствием относился к материнским страданиям, успокаивающе ей кивнул.

— Конечно, конечно, я все понял. Доверьтесь папаше Пуаро.

— Полиция… — начал мистер Уэйверли. Его жена нетерпеливо взмахнула рукой.

— Я больше не желаю иметь дело с полицией. Мы на них положились, и видите, что из этого получилось! Но я столько слышала о мосье Пуаро и о том, какие чудеса он творит, что подумала, может быть, он сможет помочь…

Пуаро поспешно прервал ее излияния весьма красноречивым жестом. Было ясно, что миссис Уэйверли искренне переживает, но ее чувства как-то плохо сочетались с напряженным и суровым выражением ее лица. Когда я впоследствии узнал, что она была дочерью крупного владельца сталелитейных заводов в Бирмингеме, прославившегося тем, что сумел из мальчишки-рассыльного стать владельцем компании, я понял, что она — истинная дочь своего отца.

Мистер Уэйверли был крупным, тучным, неунывающим мужчиной. Он стоял, широко расставив ноги, и весь его вид, все его повадки выдавали типичного сквайра.

— Я полагаю, вы уже все знаете об этом деле, мосье Пуаро?

Вопрос был лишним. Несколько дней тому назад все газеты были полны сообщениями о сенсационном похищении маленького Джонни Уэйверли, трехлетнего сына и единственного наследника Маркуса Уэйверли, эсквайра из Уэйверли-Корт, графства Суррей, потомка одной из древнейших фамилий в Англии.

— Я конечно же знаю в общих чертах, однако было бы лучше, мосье, если бы вы рассказали мне все с самого начала, и поподробнее.

— Ну, я думаю, все это началось дней десять тому назад, когда я получил анонимное письмо — эту мерзость. Признаться, я не знал, что и подумать… Какой-то гад имел наглость требовать двадцать пять тысяч фунтов… двадцать пять тысяч фунтов, мосье Пуаро! В случае отказа он угрожал похитить Джонни. Я конечно же выбросил это письмо в корзину. Решил, что это глупая шутка. Через пять дней я получил еще одно письмо, уже с точной датой: «Если вы не заплатите, то двадцать девятого числа вашего сына украдут». А пришло оно двадцать седьмого. Ада перепугалась, а я никак не мог принять все это всерьез. Мы же в Англии, черт побери. У нас никто не крадет детей ради выкупа.

— Да, здесь это не принято, — заметил Пуаро. — Продолжайте, мосье.

— Ну, Ада мне житья не давала, и хотя я чувствовал себя полным идиотом, все-таки обратился в Скотленд-Ярд. Они тоже не восприняли это всерьез согласились со мной, что это чья-то глупая шутка. Двадцать восьмого я получил третье письмо: «Вы не заплатили. Завтра, двадцать девятого, в полдень, ваш сын будет похищен. Вам придется заплатить выкуп в пятьдесят тысяч фунтов». Я отвез это письмо в Скотленд-Ярд. На этот раз они не на шутку взволновались. И пришли к выводу, что письма писал какой-то сумасшедший и что, по-видимому, в назначенный час будет предпринята попытка похищения. Меня заверили, что будут приняты все необходимые меры предосторожности. Инспектор Макнейл со своими ребятами должен был прибыть в Уэйверли на следующее утро, чтобы заняться этим делом. Я с облегчением отправился домой.