Индюк движением руки дал знак рыжему поднять заслонку, что тот незамедлительно и исполнил.
Лицо Индюка посуровело. Яркое пламя из печи, упав на него, заострило крючковатый, вислый нос, резко обозначило носогубные складки и бородавки на шее и на щеках. Несмотря на то, что мистер Такикок оставался хозяином положения, выглядел он довольно жалко, особенно из-за неровно подстриженных, сальных волос и обильной перхоти на них. Но спокойствие его было сродни спокойствию и методичности настоящего садиста, да он и являлся им.
— Я знал, что ты не выдержишь, — криво ухмыляясь, сказал он, глядя на Чмыря. — Это тебе не в куклы играть, скотина. Ты слишком зарвался, заехал колесом на обочину. А я не люблю, когда мне перебегают дорогу. Я ничего никому не прощаю, запомни. Хотя тебе теперь запоминать ни к чему… Задумал занять моё место, — сообщил он, притворно апеллируя к скалившим зубы головорезам. — Ловкий малый, очень ловкий. Но теперь он отпрыгался, как думаешь, Блэкбёрд, как думаешь, Мастэд?
— Мы ему подрумяним пятки, — сказал черный Блэкбёрд, оглаживая ладонью рукоятку фиксатора.
— Пусть попробует отрабатывать свой коронный «сандерклэп» на печной заслонке, — весело откликнулся Мастэд.
— Правильно, ребята, — заключил Индюк. — «О, ленивые, жаркие, сумасшедшие дни лета!» — притворно вздохнул он.
— Да не курлыкай ты, гад! — задыхаясь от бессильной ярости, вскричал Чмырь.
— Ну что ж, Блэкбёрд, — как ни в чём ни бывало тусклым голосом прокурлыкал Индюк, — клиент дозрел. — Поехали! — вдруг громко и зло, с оттяжкой, воскликнул он.
Черноволосый дёрнул ручку, упор-фиксатор освободил путь передним колёсам, и тележка тронулась, унося с собой в геенну огненную очередного грешника.
Отчётливо застрекотал храповик. Тележка раскатывалась с горки, но Чмырь, разумеется, не хотел въезжать во врата ада. Наблюдая страшную сцену, я испытывал тяжёлый ужас — а что должен был испытывать он?
Внезапно звериный рёв буквально сотряс бетонный бункер. Инстинкт самосохранения брал верх. Чмырь кричал так, что у меня закололо никогда не болевшее сердце.
Он словно бы спохватился и перешёл из состояния ступора, в каком, по-видимому, пребывал, к запоздалым попыткам освободиться. Извиваясь, как червяк, дёргаясь назад, он пытался замедлить, остановить движение тележки. Но не зря Индюк упоминал о храповике. Обратной дороги не было. Западающая между зубцов храпового колеса собачка не позволяла тележке сдавать назад, в лучшем случае Чмырь мощными рывками мог некоторое время удерживать её на одном месте. Но долго это продолжаться не могло.