- А кто не будет меня так называть - поплатится! - и с этими словами я вышел, спокойно пройдя сквозь раздвинувшийся круг.
Репрессии
Назавтра, придя в школу, я невозмутимо сел на своё место. До начала урока оставалось минут пять. Сосед мой по парте - Вазакашвили, по прозвищу 'Бидза' ('Дядя'), никогда не обижал меня, даже защищал от назойливых приставаний одноклассников. 'Дядей' его назвали потому, что он несколько раз оставался на второй год и был значительно старше других ребят. Я давал ему списывать, а он защищал меня - получался своеобразный 'симбиоз'.
- Привет, Бидза! - нарочито громко поздоровался я с ним.
- Салами, батоно Нури! - вытаращив глаза, выученно отвечал он на приветствие.
Я встал со своей парты и начал обходить ряды, здороваясь со всеми мальчиками. Отвечали мне кто как. Кто называл меня 'Нурбей', кто 'Курдгел' ('Кролик' по-грузински - это была моя 'кличка', по-видимому, из-за моей былой беззащитности), а кто, как положено - 'батоно Нури'. Последним я кивал, а первым спокойно сообщал: 'Запомню!' Девочки испуганно смотрели на меня, не понимая, что происходит.
Напоследок я подошёл к Геворкяну:
- Привет, Эшипоч! - громко поздоровался я с ним. Серое лицо Геворкяна передёрнулось. Очень уж было обидно получить 'ослиного члена' перед всем классом. И от кого - от вчерашнего робкого 'Курдгела'! Но Гришик опустил глаза и ответил:
- Здравствуй, батоно Нури!
На перемене я поочерёдно отзывал в сторону того, кому говорил 'запомню', и, вывернув ему руку, либо схватив за горло, спрашивал:
- Ну, как меня зовут?
Если получал нужный ответ, то отпускал его, а тем, кто отказывался называть меня господином, я быстрым движением шлёпал левой рукой по лбу, приговаривая:
- Теперь твой номер - шестьсот три!
'Шлёпнутые' шарахались от меня, смотрели как на чокнутого. Иногда даже пытались кинуться на меня. Но я всё предвидел и применял к ним один из трёх разученных мной приёмов самбо. Левую ногу я ставил сбоку от правой ноги противника и сильно бил правой рукой по его левой щеке. Ударенный тут же падал вправо. Если ноги у противника были расставлены, я протягивал в его сторону свою левую руку, как бы пытаясь толкнуть его. Противник инстинктивно захватывал мою руку за запястье. Если он хватал левой рукой, то я, придержав его захват своей правой, локтём левой руки, надавливал сверху на его левую руку. Если же тот хватал правой рукой, то я, опять-таки, придержав его захват, клал ладонь своей левой руки на его правую сверху и давил на неё. В обоих случаях противник с криком приседал и продолжал сидеть и кричать, пока я не отпускал его со словами: