– Жаль, что Тенч мертв, – произнес вполголоса Ребус. – Вот теперь-то я уж точно помог бы ему тебя уничтожить.
– Ты переменчивая натура, Ребус… ну прямо как летний денек в Эдинбурге. Уже на следующей неделе ты будешь целовать меня взасос. – Для пущей убедительности Кафферти вытянул губы трубочкой. – Ведь тебя уже и так отстранили от дел. Неужели тебе не хватает врагов? Сколько времени прошло с тех пор, как число твоих врагов превысило число друзей?
Ребус обвел взглядом комнату:
– Что-то не вижу, чтобы у тебя тут друзья тусовались.
– Это потому, что я тебя в свою компанию не приглашал. Хотя один раз приглашал – на презентацию.
Кафферти кивком указал на камин. Ребус снова посмотрел на резную рамку, в которой красовалась суперобложка книги Кафферти.
«Лицедей: Исповедь человека по прозвищу мистер Верзила».
– Что-то не слыхал, чтобы тебя называли мистер Верзила, – усомнился Ребус.
Кафферти пожал плечами:
– Это идея Мейри, не моя. Кстати, надо ей позвонить… Мне показалось, она меня избегает. Наверно, и здесь без тебя не обошлось, а?
Ребус, казалось, не слышал сказанного.
– Теперь, когда Тенч не стоит у тебя поперек дороги, ты приберешь к рукам Ниддри и Крейгмиллар.
– Кто? Я?
– А Карберри и его отморозки будут у тебя за шестерок.
Кафферти захохотал:
– Не возражаешь, если я кое-что запишу? Чтобы не забыть ни одного сказанного тобой слова.
– Когда ты сегодня утром говорил с Карберри, ты ведь ясно намекнул ему, какой исход для тебя наиболее желателен – и причем единственный, при котором его голова останется на плечах.
– Думаешь, я говорил только с этим мозгляком Кейтом? – спросил Кафферти и налил себе виски.
– Ас кем еще?
Кафферти молчал, крутя в руке стакан с виски.
– С кем еще ты говорил о Гарете Тенче?
– По-моему, ты здесь считаешься детективом. Я не собираюсь выигрывать за тебя все сражения.
– Учти, Кафферти, близок день Страшного суда. Для нас обоих. – Ребус помолчал. – И ты это знаешь, так ведь?
Бандит покачал головой:
– Я вижу, как мы оба сидим в шезлонгах в каком-нибудь пекле, но с ледяными коктейлями в руках. И предаемся воспоминаниям о жарких схватках, происходивших между нами в те дни, когда хорошие парни были уверены в том, что действуют против плохих парней. Эта неделя должна была открыть нам одну истину: абсолютно все может измениться в считаные мгновения. Протесты сошли на нет, борьба с бедностью отодвинулась на задний план, крики смолкли… И заняло это не больше времени, чем необходимо для того, чтобы щелкнуть пальцами. – Он проиллюстрировал свои слова именно этим движением. – И чего стоит тогда теой труд? А усилия Гарета Тенча… Неужели ты думаешь, что кто-нибудь вспомнит о нем через год? – Он снова осушил свой стакан. – Ну все, мне действительно пора наверх. И вовсе не потому, что наши встречи не доставляют мне удовольствия.