Если уж углубляться в историю… при разводе Ребуса с женой Крисси во всем обвинила его. Она всегда была в дружеских отношениях с Роной, они продолжали общаться и после развода.
Там, в отеле, Лесли, следуя примеру матери, тоже обняла его. Кении на секунду заколебался, не зная, как поступить, но Ребус помог ему разрешить эту проблему, протянув руку для пожатия. Сейчас он задавался вопросом, все ли там пройдет гладко, ведь на похоронах часто возникают размолвки. Осуждение и негодование часто идут об руку с печалью. Вот поэтому-то он и предпочел удалиться.
Рядом с дорогой располагалась парковочная площадка. Выглядела она так, словно ее только что построили, деревья были очищены, стесанная со стволов кора валялась на земле. На парковке было место для четырех машин, но лишь одно оставалось свободно. На свободном прямоугольнике, скрестив на груди руки, стояла Шивон Кларк. Ребус поставил машину на ручной тормоз и вышел.
– Отличное место, – произнес он.
– Я уже сто лет тут торчу, – сказала она.
– Неужели я так медленно ехал?
Она в ответ лишь слегка скривила губы и, не разнимая скрещенных на груди рук, повела его в сторону леса. Она была одета более строго, чем обычно: черная юбка до колен и черные колготки. На туфлях была грязь, и это навело Ребуса на мысль, что она уже ходила по этой дороге.
– Я вчера заметила указатель, – сказала она. – Тот, что при повороте с главной дороги. Решила взглянуть.
– Ну, если выбирать между Гленротсом и этим…
– Там на поляне установлен щит, надпись на котором немного проясняет, что это за место. Здесь издавна творилось что-то странное. – Они спускались по склону, обходя раскидистый дуб с густой кроной. – Местные жители верили, что тут собираются эльфы: слышались завывания по ночам и всякое такое.
– Это больше похоже на подвыпивших батраков, чем на эльфов, – заметил Ребус.
Шивон кивнула:
– Но люди все-таки начали оставлять здесь мелкие подношения. Отсюда и название этого места. – Она обернулась к нему. – Тебе ли не знать, что такое «лоскут», ведь ты же среди нас единственный чистокровный шотландец?
Внезапно перед ним возник образ матери, достающей пудинг из кастрюли. Пудинг был завернут в…
– Кусок ткани, – произнес он, глядя на Шивон.
– Еще и тряпье, ветошь, – уточнила она, когда они вышли на вторую полянку.
Они остановились. Ребус глубоко вдохнул. Сырое тряпье… сырое заплесневелое тряпье. Всю последнюю минуту он вдыхал воздух, пропитанный этой вонью. Точно так пахла одежда в доме, где он вырос; отсыревшая одежда, которую не успели проветрить. Все деревья вокруг были увешаны разнообразными лохмотьями. Часть их свалилась на землю, где превращалась в перегной.