«Пи-ип, — пропищала машина, — больше сообщений нет».
Холодок пробежал по спине Надин. Что же делать?
Она запаниковала. Квартира вдруг показалась чужой и угнетающе гулкой. Телефон зловеще поблескивал, в его молчании чудилась угроза нового звонка Фила, зарившегося на ее покой и свободу.
Сердце билось так громко, что стук отдавался в ушах, пока Надин силилась осознать печальную реальность: случившееся в среду вечером еще не закончилось, оно только сейчас по-настоящему начиналось. Звук льющейся воды стал почти не слышен, это означало, что ванна налилась. Надин встала и поволоклась в ванную. Но когда она добралась до двери, раздался телефонный звонок, от неожиданности она подпрыгнула.
От двери Надин наблюдала, как включился автоответчик:
— Э-э, привет. Подумал, что ты уже вернулась… Сейчас без четверти семь. Где ты? Застряла на работе? Перезвоню позже. Пока.
Со вздохом Надин выключила воду.
Господи, думала она, за что мне все это?
Нужно убираться отсюда.
Сейчас же!
Она схватила сумочку и выбежала из дома, громко хлопнув дверью.
Надин направлялась в единственное место на свете, где она чувствовала себя в безопасности. Она направлялась к Дигу. Попросит прощения за отвратительное поведение, и не успеет опуститься ночь, как между ними снова все будет нормально.
Креветки на вкус напоминали заношенные махровые носки.
Копченный лосось вяз на зубах, как губка для мытья посуды, а блины и на вкус, и на вид походили на старый картон.
— М-м, — промычал Диг с набитым ртом, — превосходные креветки, правда?
Дилайла уныло кивнула и вздохнула.
Она сидела за столом в пижаме, волосы вяло обвисли, словом, была не в лучшем виде. С тех пор, как они сели ужинать четверть часа назад, она не произнесла ни слова, лишь кивала и вздыхала, а на расспросы Дига отвечала какими-то странными утробными звуками.
Вечер с самого начала не заладился.
Вернувшись в половине девятого домой из своих таинственных похождений, Дилайла объявила, что неважно себя чувствует. На концерт «Дрянных девчонок», назначенный на восемь, они уже и так опоздали, но Дилайла вообще не желала выходить, мечтая «спокойно посидеть дома».
Любопытно, подумал Диг, почему люди в плохом настроении всегда берут верх над людьми в хорошем настроении.
Диг из всех сил пытался разговорить Дилайлу, но, похоже, выбрал неподходящий момент. Все его вопросы натыкались на глухую стену и рикошетом возвращались к нему. Дилайла была явно не расположена откровенничать. Искренняя озабоченность Дига мало-помалу растаяла, и теперь он попросту злился.