Он услыхал, как закрылась дверь в спальню Фила и Надин, и уныло перевернулся на бок.
Эта ночь доконала его. Он чувствовал себя больным. Грязным. Мерзким. Запятнанным.
И он ревновал — дико, неистово.
На следующее утро Диг уехал рано, вежливо отклонив предложение Фила подвезти его: он предпочтет взять такси, чтобы не доставлять хозяину хлопот. Он также отклонил предложение Надин проводить его на вокзал, поскольку не представлял, о чем станет говорить с ней по дороге. Либо, утратив контроль над собой, расплачется: «Почему? Почему? Почему? Ради бога, скажи, почему?», либо начнет отпускать едкие замечания, за что Надин возненавидит его. Словом, он пожал руку Филу, поблагодарил за гостеприимство, и вместе с Надин спустился вниз, на улицу.
— Ох, Диг, — она казалась необъяснимо счастливой, — спасибо, что приехал… Я так рада, правда. Поначалу я была не уверена, как у вас все сложится с Филом, но… ты ему понравился! — Ее переполнял восторг. — Он сказал вчера вечером, когда мы легли спать… — Дига передернуло — … что ты можешь приезжать к нам в любое время, он считает тебя по-настоящему приятным парнем…
Она ликовала, явно ожидая, что ее ликованье должно передаться Дигу. Он криво улыбнулся и произнес уклончивое и бессовестно лживое:
— Да, он симпатичный малый.
Из-за угла очень кстати вывернуло такси, и Диг вскинул руку. Им хватило времени, чтобы чмокнуть друг друга в щеку и обменяться комплиментами на прощанье, прежде чем машина унесла его прочь от Надин и доставила на вокзал Пикадилли. Диг чувствовал себя измученным, полубезумным заложником, которого выкинули из автомобиля после двадцатичетырехчасового допроса с применением пыток.
Больше в Манчестер Диг не ездил, несмотря на частые и регулярные приглашения Надин.
Однако встреч с монструозным Филом в Лондоне, когда счастливая пара приезжала на праздники или изредка на выходные, ему избежать не удалось. Фил, как ни странно, питал искреннюю приязнь в Дигу, снисходительную приязнь старшего брата, который постоянно потешается над меньшим и возвеличивает за его счет свои собственные, весьма скромные достоинства, — ни умом, ни остроумием Фил не блистал. Диг мирился с его присутствием ради Надин, но со временем начал уклоняться от приглашений.
За три года, проведенных с Филипом Ричем, Надин стала другим человеком. У нее не осталось ни собственных желаний, ни мнений. У Дига сердце разрывалось при мысли, что сильная, решительная, умная девушка, когда-то отвергнувшая его, потому что хотела от жизни большего, нежели любовь, столь легко принесла себя в жертву такому ничтожеству, как Фил.