— Гражданин, повесточку предъявите, — напомнил ему лейтенант.
— Какой же я вам гражданин? — пробормотал Саша, доставая постановление и протягивая его лейтенанту. — Я вам товарищ. Лейтенант внимательно изучал постановление, а Саша все четче понимал, что не верит лейтенант ни маскараду этому бестолковому, ни бумажке «липовой».
— Подождите минуточку, — попросил лейтенант. — Я должен проверить…
— Не надо проверять, — тихо сказал Саша, доставая пистолет. — Не надо, я тебя прошу. Не заставляй меня стрелять, ладно? Я не хочу тебя убивать. Лейтенант смотрел на пистолет, а Саша никак не мог решить, что же ему делать. Наконец, он протиснулся через турникет и, спрятав оружие в карман, зашагал вниз по Петровке. Он успел пройти метров десять, пока за его спиной не прозвучал заполошный окрик: «Стой! Стой, стрелять буду!!!» И тогда Саша побежал. Тело болело так, словно в нем не осталось ни одной целой кости. За спиной хлопнул выстрел, но то ли лейтенант плохо целился, то ли палил в воздух, Саша не услышал даже свиста пули. Он свернул в одну из узких боковых улочек, забежал в первый попавшийся двор, забрался в мусорный контейнер и захлопнул крышку. Здесь было темно и тепло. Хотя и воняло. Ну и что? А разве все остальное, мир или его бесконечная жизнь, не воняло?
* * *
«Когда Октавиан, в сопровождении десятка легионеров, вошел через преторские ворота в лагерь, один из часовых, несущих караул у палатки претора, отдернул полог и предупредил находившегося внутри Антония:
— Проконсул здесь, император‹Император — почетный титул, аналог верховного военачальника.›. Антоний пожевал потрескавшимися от солнца губами, сказал задумчиво:
— Когда услышишь шум, доставай меч, входи и бей Октавиана в спину. Или в лицо. И не бойся. Я избавлю тебя от ответственности перед законом. Никто ни о чем не узнает.
— Хорошо, император, — кивнул легионер.
— Но если предашь меня — берегись.
— Я верен тебе, император, — негромко ответил легионер. Через полминуты в палатку вошел сам Октавиан. Был он высок, как и его дядя, Гай Юлий, широк в плечах и отлично сложен. Но в отличие от Кесаря у него не было лысины. Юноша успел впитать величавую манеру дяди. Он и одевался почти так же, как Кесарь в молодости. Кожаный, обитый медью и золотом панцирь-лорица, пурпурный плащ-сагум, расшитый золотой нитью, внушительная золотая фибула. На правом боку, на роскошном балтиусе висел короткий меч-гладиус. Октавиан был без щита, но это не мешало узнавать в нем воина. Рядом с ним Антоний чувствовал себя уродцем. Низкий, хотя и с очень развитой мускулатурой, в компании нового консула он выглядел убогим карликом. На широком, непропорциональном лице отражалась вечная настороженность и почти звериная готовность оскалиться навстречу опасности.