— Не бзди, начальник. Ща все сделаем.
— Спасибо, ты меня утешил. А то я уж прямо и не знал, как нам быть, — пробормотал тот и принялся осматривать все еще лежащего участкового.
— Что с ним? — спросил, опасливо приближаясь, сотрудник РЭУ.
— Производственная травма. Нос сломан, а в остальном все нормально. Жить будет. Участковый замычал что-то нечленораздельное и, судя по тону, матерное. Мало-помалу на площадке собралась вся группа. Понятые потрясенно молчали. Стоящие пролетом ниже оперативники с Петровки сдавленно ржали в кулаки, даже не пытаясь сохранить приличествующий моменту траурный вид. Слесарь выбрался из груды старухиного барахла, с трудом поднялся на ноги и, покрепче ухватившись за топор, сообщил:
— Сь-кундочку. Уставившись на баевскую дверь, как бык на тореро, он с отчаянной обреченностью зашагал вперед. Весь его вид говорил о необычайной целеустремленности и полнейшей самоотдаче, невиданной даже во времена ударных трудовых пятилеток. Всем сразу стало ясно: если понадобится, слесарь сокрушит баевскую дверь заодно с домом.
— Стоп, стоп, стоп! — Волин перехватил выпивоху на середине пути. — Хватит, старина. Довольно. Еще не до конца оправившийся от полета, слесарь мутно посмотрел на собеседника и сурово поинтересовался:
— Д-маешь?
— Уверен. — Волин мягко изъял из рук выпивохи «инструмент», повернувшись к представителю РЭУ, поинтересовался: — Где вы раздобыли этого Терминатора? Аж зависть берет. Нам бы такого в группу захвата, — и добавил громко: — Полагаю, если этим займется кто-нибудь из менее заинтересованных лиц, получится гораздо быстрее и, что немаловажно, без потерь.
— Разрешите мне! — Пионеристый сержантик подхватил у Волина топор, подошел к двери и, сунув лезвие в щель, сказал: — А коробка-то, и правда, дубовая. В эту секунду из востряковской квартиры донесся истеричный визг, и на пороге возникла бесформенная фигура в белой комбинации и с седым пучком на голове. В руке старушка Вострякова держала сковороду. Пока представитель РЭУ увещевал бьющуюся в истерике пострадавшую, расписывая ей бесконечные блага абсолютно бесплатного ремонта, — за слесарский, разумеется, счет, — шустрый сержантик успел вскрыть дверь. Получилось у него это очень ловко. На уважительную похвалу Волина парнишка зарделся и сообщил:
— Так я же деревенский. После армии в милицию подался. А у нас, в деревне то бишь, все привычные. Руками-то. Волин уже было кивнул поощрительно, но вдруг застыл, медленно повернулся к Саше и произнес:
— У этого парня есть дом в деревне. Или дача. И он жил там довольно продолжительное время. Возможно, даже родился.