— Что произошло, Алик? На тебе нет лица…
— Все в порядке, — Пуглов избегал прямого взгляда Рощинского. — Разговор будет короткий, но содержательный.
— Ну что ж, послушаю и тебя…
— Вы когда-то остро нуждались в наличке, так?
— Допустим. И эта проблема не снята до сих пор.
— Хочу вам предложить много наличных, но, разумеется, не бескорыстно…
— Не тяни, Алик, открывай прикуп, — Рощинский плотнее запахнул на груди халат. — И разреши узнать, какой суммой располагаешь? Сотней, штукой или счет идет на миллион?
— Плата по договоренности.
— Говори конкретно — кто кому должен платить?
Пуглов ладонью вытер вспотевший лоб. Ему хотелось курить и он достал из куртки пачку «Голливуда».
— Я буду платить, но за это вы должны оказать мне небольшую услугу.
— Интересно послушать, о какой услуге идет речь?
— На время, буквально на день-два мне надо оставить у вас деньги. Вернее, мешок с деньгами…
И без того выпученные глаза Рощинского при этих словах еще больше расширились и, казалось, они вот-вот стеклянными шариками выпадут из глазниц и разобьются.
— Чьи деньги?
— Собственность коммерческого банка. Мне от вас нечего скрывать.
— Значит, речь идет о солидном куше? — Рощинский задумчиво барабанил пальцами по столу. — И ты мне за это отстегнешь какой-то гонорар?
— Я бы не хотел попусту тратить время…Называйте сами любую сумму.
— А где же сам мешок? С твоим приятелем остался?
— Он в надежном месте…Решайте, Владимир Ефимович. Дорога каждая минута.
На лице хозяина дома заплескалась ненависть.
— Сволочи! — сказал он. — Один спозаранку заявляется и с ножом в руках требует от меня золота, другой, рисуясь этаким доброхотом, сам предлагает тысячи…
Пуглов слушал и ничего не понимал.
— Я пришел к вам не кроссворды решать, — сказал Пуглов. — Да или нет?
— Ты посмотри, Алик, на меня повнимательнее и спроси себя: может ли такой сыч, как Рощинский, играть в азартные игры без надежды выиграть?
— Я ничего вам сверхъестественного не предлагаю, — нетерпение охватило Альфонса. — Я предлагаю вам честную сделку — все!
— Нет, ты, видимо, меня не понял. Я могу отвечать перед кем угодно, но только за свои грехи. Отвечать за чужие — извини, бэби. Пойми, Алик, я уже не молод для таких дел и хочу дотянуть свой век на свободе. Я и так проклинаю тот день, когда с вами связался.
В кладовке вдруг зло, с бесовскими переливами, залаял Форд. Шумно стукнула передняя дверь, потом вторая, и в комнату ввалился Ройтс. Обвел помещение накаленным взглядом. Он был взбешен.
— Где мешок? — рыкнул Таракан.
— Там, где мы с тобой его оставили.
Рощинский, глядя на вошедшего с нескрываемой неприязнью, язвительно бросил: «Когда порядочные люди входят в чужой дом, они здороваются».