— Не дави слабину, Алик! Давай лучше простынь, завернем обрез, — и не дожидаясь Пуглова, он подошел к кровати и выдернул из-под атласного одеяла простынь. Завернув в нее обрез с патронташем, сунул сверток под мышку.
— Можем отваливать, — Пуглов оглядел жилище. — Мы очень грубо сработали, Таракаша.
— Но мы ведь с тобой оборонялись, — Ройтс взглянул на Рощинского, — а этот монстр палил в нас из пушки…
— Тебя об этом пока никто не спрашивает, — Пуглов уже стоял в дверях. — Рвем, Игорь, сейчас тут будет все красно от ментовских фуражек.
— А может, нам сделать здесь небольшой шмон? Не удивлюсь, если Толстяк гнал по телефону туфту…Спинным мозгом чувствую, что золото здесь. Давай быстренько пробежим по углам.
Пуглов повертел пальцем у виска.
— Если соскучился по нарам, что ж — оставайся, а я ухожу
— Да ладно тебе гоношиться. Идем, я и сам не могу больше здесь оставаться.
Они выскочили в прохладную ночь, под едва различимые стенанья Форда. Это были настолько тоскливые ноты, что у Пуглова промеж лопаток побежал холодок.
Они обогнули загородку с собачьей будкой, продрались сквозь заросли жасмина и двинулись в узкий проход, образовавшийся между двумя покосившимися заборами.
— Игорь, погодь! — приглушенно сказал Пуглов. — Куда так гоним, ты знаешь?
— Пока не знаю. Но стоять на месте не собираюсь.
— Я тоже не собираюсь, но представь, что сейчас творится в городе.
— Был бы у нас вертолет…
— А еще бы лучше — перехватчик с вертикальным взлетом. Не морочь себе голову, старик. Нам терять нечего, поэтому рвем к морю. Главное сейчас перемахнуть шоссе.
— А что нам даст море? — Ройтс размашисто двинулся в темноту. Он смутно догадывался, что имел в виду Альфонс, говоря о море. — Ты думаешь, надо идти на спасалку?
— Пока это единственный выход. Возьмем лодку и доберемся до устья, а там до Бычьего берега рукой подать. В том районе много пустых дачных домиков. Пару дней отсидимся, а там видно будет.
Короткими перебежками они добрались до шоссе, но им мешал бесконечный поток машин. Промчался на огромной скорости туристический «мерседес», за ним — вереница частных иномарок, направляющихся на уик-энд за город. Когда они собрались перебежать магистраль, из-за поворота показался милицейский рафик. Он двигался медленно, словно к чему-то прислушивался. Следом за ним — два мотоцикла с омоновцами, вооруженными автоматами.
— Не хватало нам только этого дерьма, — шепнул Ройтс. — От этих ребятишек так просто не отвяжешься, — он нащупал в темноте булыжник и, сильно размахнувшись, бросил его по ходу мотоциклов. В свете фар камень какое-то время кувыркался по асфальту, пока его не увело в сторону, в придорожную траву. Передний мотоцикл резко затормозил, с него соскочили омоновцы и врассыпную разбежались по краям шоссе.